Пожить в тени баобабов. Геннадий Прашкевич

и к лучшему, хмыкнул он.

      И прислушался, приходя в себя.

      Серега безостановочно бубнил в душевой. Да чего ж это, Кудима?… Чего такое случилось-то? Чего ж ты, Кудима, великий борец, надежда страны, не выступил на олимпийских?…

      Какое это сейчас имеет значение, усмехнулся про себя Валентин.

      «И тебя наладят в окно…»

      Кто наладит? С какой такой стати? Почему? Что, в конце концов, случилось с Серегой?…

      «Помогли твоему братцу…»

      Похоже, впрямь помогли… Надо, надо задержаться… Надо, надо порыть, поискать неизвестных помощничков…

      А где рыть? Кого искать? У меня и билет на утро.

      – Вот повезло! – счастливо басил Серега из душевой. – Всем ребятам расскажу, что весь вечер провел с Кудимой. Так всем и скажу, дескать, не спился Кудима, не слушайте, пустой треп. Скажу, нынче Кудима детишек тренирует. Мы, может, еще приедем к вам посмотреть на ваши тренировки. Вы ведь разрешите, правда. А то ведь, знаете, всякое говорят…

      – Кто говорит? – не понял Валентин.

      – Да кто… Известно, кто… Сплетники. Трепуны. Вранье всякое… Теперь-то я сам точно вижу – вранье… Спился Кудима, дескать, треплются, попал в психушку… А другие того лучше, служит вышибалой Кудима, дескать, то ли при баре в Москве, то ли при бане в Харькове… А то еще говорят, что уехал Кудима в Ташкент, связался с черными, анашой торгует…

      Валентин аккуратно загасил сигарету:

      – Ты сегодня обедал, разговорчивый?

      – Мороженое ел! – восторженно зафыркал в душевой Серега. – Пять эскимо! Я весь десяток могу!

      – Для тебя не много, – хмыкнул Валентин. – Ладно, освежайся. Я спущусь в буфет, поесть все равно надо.

      – Валентин Борисыч, я деньги отдам.

      – Нашел, о чем говорить.

      – Валентин Борисыч, – мокрый Серега выглянул из-за двери. – Это у вас что?

      В вытянутой руке он держал зеленый аккуратный баллончик.

      – Крем для бритья.

      – Немецкий?

      – Ага.

      – Я попробую?

      – А что тебе брить?

      Серега провел рукой по гладкому мокрому подбородку и пробасил значительно:

      – Ну как… Щетина!

      Валентин усмехнулся:

      – Ну, коль щетина… Бритва там же, на полочке… Только осторожнее, я всегда бреюсь опасной… Это подарок… Теперь таких не найдешь…

      – Да ну! У меня отец такой бреется.

      Валентин вышел.

      Дверь запирать он не стал, а дежурная даже не взглянула на него – подсчитывала петли.

      Лифт оказался занят.

      Ну и черт с ним! Валентин не стал ждать.

      Он спустился на полпролета, когда наверху послышался шум, а потом щелчок остановившегося лифта. Хотел вернуться, но усмехнулся и просто махнул рукой. Куда торопиться?

      Отвлекаясь от мыслей, подумал о разговорчивом парне, принимающем душ.

      Славный, похоже, парень, и сила есть. Молод, верит в Шварца. Вот бы с кем ему, Валентину, повозиться, поучить делу, данные у парня, кажется, есть. Подумал не без ревности: тоже мне Шварц!