Пожить в тени баобабов. Геннадий Прашкевич

погоди… – не глядя на Валентина, повторила девица. – Ты ведь Кудимов? Я не ошиблась?

      Валентин кивнул.

      – Это я дала тебе телеграмму.

      – Спасибо.

      – Нашел за что говорить спасибо.

      Девица выпрямилась и даже сплюнула от негодования:

      – Ты что, дурак?

      – Почему?

      – Откуда я знаю? Так выглядишь.

      И предупредила быстро, негромко:

      – Ты, слышишь, не болтайся по Питеру. Ты сегодня же уезжай. Нечего тебе болтаться по Питеру, а то и тебе помогут…

      – Что значит – помогут?

      – Как это что?… Помогут… Ну, скажем, наладят в окно, как твоего Серегу…

      – Подожди. Что значит – наладят?

      – Сам догадайся.

      Девица отряхнула плащ, хотя на плаще не было ни пылинки, и, направляясь к «шестерке», негромко добавила:

      – Меня не ищи. Что могла сказать – сказала.

      Николай Петрович, директор крематория, все видел. Он внимательно следил из окна за разъездом. Не пропустил ни одной машины, отметил каждого человека. Естественно, увидел он и как бы замешкавшуюся у крыльца девицу.

      Анечка, дура длинноногая, отметил он автоматически. У Сереги Кудимова был вкус…

      Был…

      И подумал: вот ведь дура, вот ведь Анечка! Сперва телеграмму дала Кудимову-старшему, о чем ее никто не просил, а теперь что-то еще нашептала этому быку. Интересно, что нашептала? Ей бы бежать от Кудимовых, ей бы всех Кудимовых забыть сразу и навсегда, а она… Жалко, видать, стало Серегу… Не одну ночь вместе провели у служебных компьютеров… Вот, вот, вздохнул он, именно у компьютеров… Лучше бы проводили время в постели…

      Постельные дела Анечки и Сереги Кудимова Николая Петровича нисколько не интересовали, но ведь у компьютеров проводили они время… Много времени… И вместе… А это уже ой как нехорошо…

      И подумал: дура Анечка. Ничего не поняла. Ей от Кудимовых нужно бежать как от пожара. И от мертвого Кудимова, и от живого Кудимова. Что ей, дуре, понадобилось от бывшего чемпиона?…

      Обиженно моргнув, он поднял телефонную трубку.

      – Хисаич? Здравствуй, родной. – Голос Николая Петровича прозвучал негромко и дружелюбно, но одновременно и строго. – Ты как там у меня, не застоялся?

      И сдержанно похвалил:

      – Ты у меня работящий мужик, Хисаич.

      И, выдержав необходимую паузу, приказал:

      – Ты вот что, Хисаич. Ты бери Игорешу и дуйте оба ко мне. Не то чтобы бегом, но и медлить не надо. Лады?

      – Принято, – ответили на том конце провода.

      Николай Петрович повесил трубку.

      Вздохнул:

      – Не надо тебе застаиваться, Хисаич.

      Эпидемия самоубийств: официальная версия

      «Слышишь, не болтайся по Питеру… Сегодня же уезжай… Нечего тебе болтаться по Питеру, а то и тебе помогут…»

      «Что значит – помогут?»

      «Как это что?… Помогут… Ну, скажем, наладят в окно, как твоего Серегу…»

      «Подожди. Что значит – наладят?»

      «Сам догадайся…»

      Странный разговор.

      Валентин ничего не понимал.

      Вывалился