Пожить в тени баобабов. Геннадий Прашкевич

парень ничего, накачанный парень.

      Перехватив удрученный взгляд, Валентин кивком подозвал парня.

      Тот нехотя подошел.

      – Качок?

      – Бодибилдинг, – ответил парень с некоторой неожиданной ноткой высокомерия. Или гордости. Но сразу уставился заворожено, растерялся, как бы узнавая Валентина.

      – Откуда?

      – Из Липецка.

      Щеки парня вдруг запылали – узнал!.. Взгляд пронзительно голубой, на лоб падают русые прядки. Огромный парень, но цельный, хорошо ладно скроенный. Как броненосец. И с изяществом броненосца. Да и как иначе, если бодибилдинг, если сам себя вырастил, если, в сущности, сам себя придумал?

      – Из Липецка, – повторил он. – У нас секция. Ну, борьба, атлетика. А бодибилдинг, это так. Просто мне Шварц всегда нравился.

      – Показательные выступления?

      – Ага. Только я на день раньше приехал. Интересно. Питер же. А теперь хоть на вокзале ночуй, я же тут никого не знаю.

      Валентин усмехнулся:

      – Погоди с вокзалом.

      – А что?

      – Погоди, говорю, с вокзалом. И поменьше спрашивай.

      Повел плечом:

      – Двигай за мной.

      – Куда? – насторожился парень.

      – Двигай, я сказал.

      Неуверенно пожав развернутыми плечами, туго обтянутыми кожей куртки, парень двинулся за Валентином. Несмотря на вес, на мощь, чувствующуюся в каждом движении, парень шагал легко, даже элегантно. Как бы даже пританцовывал слегка. И все пытался сбоку заглянуть в глаза Валентина.

      – Звать как?

      – Серега.

      Валентин даже приостановился:

      – Серега?

      До него вдруг дошло – двигал им вовсе не альтруизм. «И тебя наладят в окно, как твоего Серегу…» Раздумья всегда давались Валентину с трудом. Он предпочитал действовать, не любил раздумий. Раздумья, не его это было дело. Вот и тащил к себе первого встречного, боялся остаться наедине с собственными неповоротливыми мыслями. «Не надо тебе болтаться по Питеру… И тебя наладят в окно…» Он чувствовал какую-то неопределенную, но в то же время вполне реальную опасность. Не понимал, от чего или от кого может исходить опасность, но ощущение было резким, острым.

      И еще это имя…

      – Ага. Серега. – Парень искательно улыбнулся, будто подтверждая сказанное. – А вас?

      – Валентин Борисыч.

      – Ну, точно! – вспыхнул парень. – Кудима!

      И спохватился:

      – Ох, извините, Валентин Борисыч! Это мы все вас так зовем. До сих пор так зовем. Кудима! Привыкли.

      И заторопился:

      – Я вас сразу узнал! Я ведь сколько раз видел вас на ковре!

      – Не мог ты меня видеть на ковре. Когда на меня смотрели, ты, наверное, еще мал был.

      – Да видел, видел! – парень забегал сбоку, искательно пытался заглянуть в глаза Валентину. – Нам тренер всегда крутит учебные фильмы. У него половина всех фильмов про вас. Тренер у нас не слабый – Горский Василий Андреевич. Сам выходил на ковер. Может, слышали? Он, правда, не долго боролся, сошел по травме,