Ловец бабочек. Мотыльки. Карина Демина

вдруг понадобился… и на себя тоже за неспособность отделаться от мужчин… а потом злость ушла.

      А ведь и вправду…

      …нет, сегодня же…

      …она уйдет. И вернувшись к себе, скажет, что ничего не получилось… а вздумай он руки распускать,… что ж, среди ее поклонников всякие имеются, достаточно намекнуть, и исчезнет дорогой брат, словно его и не было… и странно даже, что это, вполне себе логическое решение старой проблемы, ей прежде не приходило в голову.

      А потом… потом она уедет.

      Куда?

      Куда-нибудь, лишь бы подальше от этого серого унылого городка с его закостеневшими жителями, старыми сплетнями и старыми же сплетницами… а может… Порфирий с горя запил, но тем лучше… он оправится и… он нехорош собой, лишен всякой изящности и неманерен, похож на медведя-шатуна, зато просто-таки неприлично богат, и денег его хватит, чтобы примириться с недостатками.

      – Изрядно, – признался Себастьян и, вновь зевнув, – вот же сволочь, знает, что теперь и Ольгерду зевать потянуло, поинтересовался. – Чего ты на самом деле хочешь?

      – Свободы. И денег.

      – А я при чем?

      – В принципе, не при чем, но… меня родственник попросил, – приняв решение, Ольгерда не без удовольствия избавилась от маски. Если бы кто знал, как ее утомили эти маски. – Побыть рядом, приглядеться…

      – Родственник, значит… приглядеться… и давно ты приглядываешься?

      А вот теперь он разозлился.

      Ишь, как глаза блеснули. И выражение лица… почти не изменилось, но той малости хватило, чтобы осознать – оскорблен.

      Самолюбив, как все мужики.

      – Да нет… сначала мне было самой интересно… столько разговоров… как же… в нашей-то глуши и холостой князь собственною персоной, как было не взглянуть… Если хочешь знать, твою шкуру начали делить задолго до твоего здесь появления, – Ольгерда фыркнула и, стянув туфельку, швырнула ее в угол. Спать в туфлях и вправду было на редкость неудобно, каблуки так и норовили за простынь зацепиться и оную простынь продрать. – И мне захотелось позлить всех этих… благопристойных клуш. И да, я честолюбива, мне захотелось стать княжной, чтобы те, кто еще недавно от меня носы свои воротили, кланялись… и вообще…

      Вторая туфля отправилась следом за первой, едва не снеся древнюю вазу со столь же древнего столика.

      – Если тебя утешит, то… ты мне нравился. Сперва.

      – А потом?

      – А потом… потом… ты не походил на князя.

      – Это еще почему?

      Он и в самом деле не понимает? Или очередная игра… хотя какая разница? Раз уж начала этот разговор, то и продолжить стоит. Давно уж Ольгерда не разговаривала откровенно. Или совсем никогда не разговаривала откровенно? Главное, что сейчас собственные признания, изливавшиеся легко, будто освобождали ее.

      – Почему… потому что князья другие… они если и служат, то уж точно не пропадают на службе днями и ночами. Они являются в присутствие и с них того довольно. Они не снимают комнаты у безумных старух, не избегают общества… и балуют своих женщин…

      – Ясно. Разочаровал.

      – Не без того. Я уж думала