Карт-Бланш для Синей Бороды. Ната Лакомка

Не так красива, как Констанца, но одета гораздо богаче и пышнее. Если моя старшая сестра была нежным цветком, пугливой ланью, то Алария действовала без робости и без смущения. В ней были лишь отточенное изящество и чувство собственного превосходства. Вот она склонила голову к плечу, что-то рассказывает графу, кокетливо опуская ресницы. Он молчит, но слушает с улыбкой.

      Коротко вздохнув, я отговорилась головокружением и сбежала в дамскую комнату, где просидела до самого последнего танца. Тут матушка вытащила меня в зал почти насильно:

      – С чего это ты изображаешь затворницу, Бланш?! Уверена, что с десяток молодых людей будут счастливы потанцевать с тобой!

      Вопреки матушкиным надеждам, никто не пригласил меня, зато для сестер нашлись кавалеры. Я следила за Анной и Констанцой со смешанным чувством радости и сожаления. Они и в самом деле были самыми красивыми, и Констанца не зря была объявлена королевой бала.

      Она уже пришла в себя и весело кружилась, держась за руки с молодым человеком, который не сводил с неё восхищенных глаз.

      А мои глаза высматривали в толпе танцующих не только сестёр. Но графа не было видно. Хозяин праздника просто исчез. «Я не смогу с вами попрощаться…», – он уже знал, что не станет провожать гостей. Впрочем, Аларии тоже нигде не было видно.

      Лорд и леди Чендлей выступили вперед, благодаря всех, почтивших визитом. Вот бал и закончился.

      Глава 5

      – Почти все гости разъехались, господин Ален, – сказал Пепе, подавая графу де Конмору бокал с нагретым пуншем. – Осталось несколько по углам, но мы их сейчас выловим и отправим домой. Праздник удался!

      – Удался, несомненно, – пробормотал Ален, делая глоток горячего ароматного напитка.

      Запах корицы настойчиво напомнил ему одного из гостей. Вернее не гостя, а гостью. Он поставил бокал на стол, сделав это с излишней поспешностью.

      Потом передумал и снова взял, вдыхая аромат пряностей.

      – Смотрю, вы определились с выбором будущей жены, – сказал Пепе словно бы между делом. На правах доверенного слуги он мог позволить себе подобную фамильярность с хозяином.

      – Определился.

      Пепе подождал, не услышит ли ещё чего, но так как его хозяин молчал, заговорил снова:

      – Если мне позволено будет говорить…

      – Как будто можно запретить тебе это, – усмехнулся Ален.

      – Если прикажете – я тут же замолчу, – торжественно поклялся Пепе. Но так как приказа молчать не последовало, он продолжал: – Она, конечно, красавица, каких поискать, но как по мне, так совсем вам не подходит.

      – С каких это пор ты стал разбираться в благородных дамах?

      – Как будто они чем-то отличаются от неблагородных, – ответил слуга, обиженный, что в его оценке усомнились. – Так же сплетничают, так же пищат! Они называют вас Синей Бородой, глупые кукушки! Все одинаковы!

      – Некоторые отличаются, – сказал Алан.

      – Будто!

      – Иди-ка проверь, все ли гости ушли, – велел ему граф.

      – Так