Карт-Бланш для Синей Бороды. Ната Лакомка

за мной, леди! – приказал граф, не обращая на него внимания.

      Я засеменила за ним, даже не посмотрев на Реджинальда. Лицо моё горело от стыда и обиды, и я думала, что столица плохо влияет на мужчин, раз они считают, что каждая девушка будет счастлива получить их поцелуи. Но в этом случае граф был меньшим из зол – он, хотя бы, прислушался ко мне и не настаивал на поцелуе против моей воли.

      Реджинальд тоже больше не настаивал, и вскоре я услышала за спиной тихие шаги – он вышел из зимнего сада через другую дверь.

      Граф вёл меня совсем другим путем. Коридоры в этой части дома не были освещены, и только в неплотно прикрытые окна проникал рыжий свет уличных фонарей. Но граф шёл уверенно, и я старалась не отставать. Как странно, что он появляется там, где нахожусь я. Совпадение ли это? Или… всё вовсе не случайно?..

      Надо было что-то сказать, потому что молчание очень уж затянулось. Я кашлянула и произнесла:

      – Благодарю, что вмешались, милорд. Сэр Оуэн – друг моего детства, но я не видела его несколько лет и не была готова к встрече.

      – Она вышла очень пылкой, ваша встреча, – сказал он, и в голосе мне почудилась насмешка. – Я оплошал, надо было заставить его извиниться.

      – Не стоит, – быстро ответила я.

      – Вот как? Почему же?

      – Потому что я всего лишь девушка из маленького провинциального городка, милорд, и не знаю – может так принято теперь в столице? Целовать девушек без их на то согласия?

      – Намекаешь, что это я должен извиниться за то, что целовал тебя неделю назад? – он остановился так резко, что я чуть не налетела на него.

      Раздался скрежет замка, и граф отворил дверь в одну из комнат и вошёл. Я осталась в коридоре, не понимая, зачем он заходит в комнату, в то время как обещал отвести меня в зал.

      Внутри чиркнуло кресало, и затеплился огонек – граф зажег свечу.

      – Заходи, – позвал он из комнаты.

      – Вы сказали, мы идем в танцевальный зал, – ответила я, раздумывая – не броситься ли в бегство.

      К тому же обращение на «ты» покоробило меня еще больше, оно было оскорбительным, и показало, что в глазах графа я не превратилась в благородную леди, а так и осталась шоколадницей.

      – Уделишь мне несколько минут, может быть? – он появился на пороге, бесцеремонно взял меня за плечо и завел в комнату.

      Дверь он оставил открытой – наверное, чтобы я не подумала, что оказалась пленницей. Я застыла у порога, не зная, что предпринять.

      Граф не предложил мне сесть, тем самым указывая, что я для него не имею особого значения. Ни как леди, ни как женщина. Зато сам уселся в кресло, поправил свечу, чтобы свет лился ровнее и окинул меня взглядом.

      – Ты видела меня у гадалки, верно? – спросил он. – Это ведь была ты – шоколадница, сующая нос, куда не следовало.

      Я вздрогнула, и вовсе не потому, что он, забыв о правилах хорошего тона, опять обратился ко мне на «ты», да еще и обозвал обидным прозвищем. В неровном свете он виделся мне огромным, как медведь, а нос с горбинкой, борода и длинные волосы, и правда, придавали ему вид горного тролля – тут было, отчего