Карт-Бланш для Синей Бороды. Ната Лакомка

попятилась, но тут же глубоко вздохнула и вскинула подбородок, подставляя губы для поцелуя.

      – Вы очень красивы, леди Алария, – Ален коснулся ее подбородка, прочертил контур губ, – у вас такое безмятежное лицо. Вы никогда не страдали, верно?

      – Не страдала? – она вскинула брови. – Нет, милорд. А причем…

      – Вы на многое готовы ради меня?

      – Разве я не доказала это, придя сюда? Ради вас я…

      – А вы сможете ради меня пострадать?

      Алария испуганно пискнула, когда мужская рука сдавила ей горло. Сдавила несильно, пережав кровоток всего на пару секунд, но девушке хватило и этого, чтобы лоб покрылся испариной, а колени подогнулись.

      – Пострадать? – прошептала она, облизнув вдруг пересохшие губы. – О чем вы, милорд?

      – Пострадать, потерпеть боль?.. – рука графа скользнула по груди девушки вниз, а потом крепкие пальцы оплели тонкое девичье запястье. – Вашей решимости хватит на это?

      Некоторое время Алария пыталась сдержать крик, но потом она не выдержала:

      – Мне больно! Хватит!

      – Уже сдаетесь? – граф склонился над ней, все сильнее сжимая её руку. – Как быстро…

      Задыхаясь от боли и страха Алария смотрела ему в глаза, и блеск их казался ей дьявольским.

      – Пустите! Пустите! Умоляю! – заплакала она, падая на колени.

      Ален отпустил ее, и гордая красавица скорчилась возле его ног, всхлипывая и баюкая помятую руку.

      – Значит, всё – только громкие слова, леди Алария, – сказал Ален, возвращаясь к креслу и поднимая бокал. – Давайте я выпью за ваше здоровье, а вы тем временем утрите слезки с милой мордашки, а потом убирайтесь, откуда пришли. И если вы еще раз заявитесь ко мне, чтобы оголяться, я сломаю вам палец. Один ваш нежный беленький пальчик. Может хоть это научит вас вести себя скромнее.

      Допивая пунш, он смотрел, как девушка поднялась, ступая нетвердо, подобрала накидку и долго не могла её надеть.

      – Я помогу вам, – сказал Ален с преувеличенной вежливостью.

      Он помог Аларии расправить накидку и накинуть капюшон.

      – А теперь бегите к папаше, – велел граф, – и по дороге не делайте глупостей. Иначе я прикажу вас выпороть, как беспутную.

      Ему не пришлось повторять дважды – Алария поспешила вон, забыв попрощаться.

      – Доброй ночи! – пожелал ей вслед де Конмор.

      Дверь за несостоявшейся соблазнительницей глухо стукнула, и Ален подавил желание шарахнуть в неё бокал. В кои-то веки у него было сносное настроение, а эта бесстыдная девчонка умудрилась всё испортить. Но он тоже хорош. Надо было сразу выпроводить её вон, наградив затрещинами, а он позволил себе поиздеваться над ней, поиграть, как кот с мышью. Зачем?

      Он повернул вправо-влево медный браслет на правом запястье. Почему его так взбесили её слова? Потому что она говорила то, о чем понятия не имела. Не имела понятия, а значит, не имела права говорить такое. Кое о ком.

      Дверь снова скрипнула, и, увидев женщину в темном плаще, Ален все-таки швырнул бокал, от души впечатав его в стену в двух локтях от головы женщины.

      – Я