Не доверяй мне секреты. Джулия Корбин

среди них и фотография, на которой сняты мы с Орлой. Нам по тринадцать лет, мы стоим на фоне высокого деревянного забора, обнимая друг друга за талию, и наши сапожки для верховой езды и бриджи заляпаны грязью. У обеих рот до ушей. Я хорошо помню этот день. Мы с ней участвовали в местных отборочных соревнованиях по верховой езде и вернулись домой с трофеями: четыре наградные розетки и два кубка на двоих.

      Я наклоняюсь поближе и вглядываюсь в эту фотографию. Сразу видно, что на ней сняты лучшие подруги: мы с Орлой почти висим друг на друге, усталые и веселые, моя голова лежит у нее на плече. Она тогда была почти на шесть дюймов выше меня, лишь позже я догнала ее. Я гляжу на ее лицо, обрамленное черными вьющимися волосами, на ее темные глаза, открытую улыбку, и меня охватывает чувство, которого я никак не ожидала. Я счастлива. Завтра, в первый раз за двадцать четыре года, мы снова посмотрим в глаза друг другу. Ей стоит лишь шепнуть несколько слов кому надо, и мой мир будет полностью разрушен, уничтожен… но, оказывается, в душе моей есть крохотный уголок, который с нетерпением ждет встречи с ней.

      Потрясенная, я останавливаюсь и прислоняюсь к стене, пытаюсь напомнить себе, что в моей ситуации подобная чувствительность просто неуместна. Мне надо постоянно быть начеку и использовать любой удобный случай, чтобы дать ей от ворот поворот, пока она еще не успела снова разрушительным вихрем ворваться в мою жизнь. Здесь ошибок делать нельзя ни в коем случае, иначе…

      Снимаю фотографию со стены и иду на кухню, где мама украшает розовой глазурью поверхность торта диаметром двенадцать дюймов. Открываю дверь, и она сразу испуганно вскидывает голову. Щеки покрываются малиновым румянцем, она тяжело дышит, словно только что пробежала стометровку.

      – Ах, это ты, Грейс, – говорит она и обходит стол кругом, чтобы поприветствовать меня. – Боже мой, как ты здесь оказалась? – Она кое-как обнимает меня, делает шаг назад и сердито смотрит в глаза. – Если явилась за тортами, то знай: я еще не закончила.

      – Да знаю, раньше субботы готовы не будут, – говорю я и целую ее теплую щеку. – И я не собираюсь тебя торопить. – Протягиваю ей фотографию. – Можно, я возьму ее на время?

      – Конечно. Хоть совсем забирай, – машет она ножом.

      – Спасибо, мама.

      Сую фотографию в сумку, хотя сама еще не совсем понимаю, зачем она мне.

      – Интересно, как у нее сейчас дела, у Орлы, – небрежно бросает она.

      Я пожимаю плечами:

      – Понятия не имею. Сорвалась с места и пропала куда-то.

      – Но она же писала тебе, Грейс. – Мама бросает на меня пристальный взгляд. – А ты отнеслась к ее письмам небрежно, можно сказать, наплевала.

      Да, с этим вряд ли поспоришь. Снимаю с крючков пару чашек.

      – Я только что была у папы. Хочется выпить с ним чая. Может, прервешься на минутку и посидишь с нами?

      – Нет, нет, нет! Я занята, надо сделать последние штрихи. – Она прищурилась и с разных ракурсов проверила безупречную гладь глазурованной поверхности торта. – А ты иди поговори с ним. У него вдруг появились какие-то нелепые идеи