Антиваксеры, или День вакцинации. Павел Концевой

стихи про дыханье молотка будут людям интересны?

      Кандидат растерянно посмотрел на Рубинштейна и замялся.

      – Представьтесь, пожалуйста, – попросил Лев Абрамович обманчиво ласковым голосом.

      – Я Лопатин Алексей Романович, мне двадцать восемь лет, работаю на заводе «Красный октябрь» слесарем пятого разряда, – ответил кандидат.

      – Слесарь Вы, наверное, неплохой, – Рубинштейн ободряюще улыбнулся, – а вот стихи Ваши, Алексей Романович, не очень… Еще раз спрошу – с какой стати Вы решили, что они будут людям интересны и их непременно следует явить всему миру? Зачем Вы поведали нам о скрытом от руководства завода живом молотке? И оповестили всю страну о не выспавшемся станке?

      Кандидат совсем растерялся, покраснел, что-то тихо промычал себе под нос, но ничего членораздельного сказать не смог. А Лев Абрамович лишь начинал набирать обороты.

      – Я совершенно не подвергаю сомнению Вашу квалификацию, уважаемый Алексей Романович! – повысил он тон, – вы, наверное, прекрасный слесарь! Ведь пятый разряд кому попало не дают! Ну так идите, возьмите в руки молоток и постучите им со всей дури по этому Вашему уставшему станку, только не сломайте пожалуйста! Ни станок, ни молоток! А то вдруг молоток перестанет дышать, придется вызывать ему скорую помощь, делать искусственное дыхание, к Склифосовскому с сиренами везти!

      Лев Абрамович уже кричал.

      – Вы знаете, как тяжело оживлять молотки, дорогой мой Алексей Романович? Наша советская медицина до сих пор не умеет этого делать!!! Вся надежда исключительно на Ваш поэтический дар!!! На то, что молоток услышит Ваши стихи и оживет! Хотя потом он, конечно, пойдет и утопится с горя, чтоб Ваших виршей никогда больше не слышать! Молотку это не сложно, скажу Вам по секрету, он железный – бульк, и утонул! А производство по Вашей вине потеряет ценный и нужный инструмент!!! Да и станок так и не ляжет спать, а всю ночь будет ворочаться, в переживаниях о молотке!

      Лев Абрамович, спустив наконец пар, отпил воды из стакана, немного отдышался и продолжил уже спокойным, деловитым и дружелюбным тоном.

      – Алексей Романович, дружище, послушайте моего доброго совета – пожалуйста, никогда больше не сочиняйте стихов. Ваши вирши дерьмо, а Вы – отличный слесарь, но дерьмовый поэт. Пишите лучше инструкции по эксплуатации молотков… Следующий!

      Глава 10. Болевые точки

      (вторник, 22:30, четверо суток до Дня вакцинации)

      И тут Иван Иванович проснулся. Он ждал Штыка, который вот-вот должен был прийти с отчетом об устрашении Бабушкина, и сам не заметил, как уснул в своем уютном кресле. И ему снова приснилась та глупая и приключившаяся с ним без малого сорок лет назад история, которая, как он всегда считал, навеки забыта и надежно похоронена в глубине его памяти. Давным-давно умер Лев Абрамович Рубинштейн, вернувшийся во время перестройки обратно в столицу, много лет назад распался литературный кружок при «Заре коммунизма», да и все его члены давно умерли, не достигнув, к сожалению, ни малейших творческих высот, а жив остался лишь постаревший Иван Иванович, тот самый незадачливый