Антиваксеры, или День вакцинации. Павел Концевой

Сан Саныч.

      – Нет.

      – В таком случае, кто может заметить его отсутствие в редакции?

      – Не знаю даже, – Ракитин пожал плечами, – если только охранники, да я.

      – Насколько я помню, он ведь жил один? Ни жены, ни детей у него нет?

      – Любовницы завалящей, и той не завел, – наябедничал Котов, которого никто не спрашивал.

      Прокурор если и заподозрил какую-то недосказанность в словах о странном безделье Бабушкина, то оставил свои мысли при себе, кивнул, показывая, что допрос свидетеля окончен, и замолчал, а спор разгорелся с новой силой. Но спустя некоторое время все выговорились и затихли, так и не придя к определенному решению. И тут Беккер снова вступил в беседу.

      – А зачем нам сейчас чего-то решать? – сказал он, – давайте пока просто выждем время, а там видно будет.

      – А затем, дорогой Сан Саныч, что Бабушкина через два дня надо тайно или явно, но хоронить, ведь мертвый человек имеет свойство портиться, – язвительно сказал Соловьев.

      – И мертвая ягода тоже имеет свойство портиться, – согласился Беккер.

      Все присутствующие замолчали.

      – Вы не представляете, сколько моя бабка садит смородины, – невозмутимо продолжил прокурор, – мы с ней и варенье варили, и бражку ставили, лишь бы не пропадала зря, а ее все больше и больше! Я со старухой и по-хорошему, и по-плохому, хотел уже выкорчевать половину кустов, так она ни в какую! Ну тогда я и купил морозильную камеру. Бабка завалит ее смородиной, а я приду со службы, зачерпну ягодки стакан и в кресло… сижу хрумкаю вместо мороженого, хоть и не люблю я такую кислятину… Но зато мир в семье сохраняется, а это ведь самое главное!

      Все присутствующие продолжали молчать.

      – У Вас же есть морозильная камера в судебно-медицинском отделении, – обратился Беккер к главному врачу городской больницы, тоже участнику совещания, – какая в ней температура?

      – Минус двадцать два, – ответил тот.

      – Даже ниже, чем в моей, у меня всего-то восемнадцать! Вот и засуньте туда Андрея Николаевича. Вскрытие пока не делайте. И пускай он там лежит себе потихоньку. Ведь, насколько я понял, его отсутствие никто даже и не заметит. А потом глядишь и придет подходящий момент, когда мы достанем редактора, разморозим, да и предъявим миру! Но пока пусть официально Бабушкин числится живым, и ни единая душа в городе не должна знать, что он мертв. А после Дня вакцинации спокойненько решим, как поступить с трупом. Там уже будет все равно – пусть хоть от инфаркта помирает, хоть из окна падает.

      На этом, в тысячный раз подтвердив свою репутацию умнейшего человека, прокурор замолчал и вновь принялся рисовать в блокноте. А остальные участники совещания очень быстро составили план дальнейших действий.

      – Найдите убийцу, и того, кто за ним стоит! – подытожил Глава, – отыщите мне сволочей, которые мутят воду в городе. Но следствие проводите с соблюдением всех мер секретности. О смерти главного редактора не должна узнать ни одна собака! Следующее