Белый шум. Виктория Волкова

нехотя бросила она. – Он гораздо лучше. Никогда не предаст и не обманет. – Элла глянула недоверчиво на нежданного гостя и добавила недовольно: – Зачем ты приехал? Я же сказала, что работать ни с тобой, ни на тебя не желаю.

      – Нам есть что обсудить, – хмыкнул он и уточнил сварливо: – Так и будешь держать меня на пороге?

      – Проходи, – пробормотала она, заходя в дом. Влад быстро поднялся по каменным ступенькам, не ожидая повторного приглашения.

      – Зачем ты здесь? – еще раз поинтересовалась Элла. – Нам не о чем разговаривать.

      – Я найду тему для разговора. Или даже две, – упрямо заявил он, снимая куртку и ботинки.

      – Даже не представляю, о чем, – нервно отрезала она. – Но у тебя не больше пяти минут.

      Влад собрался было возразить, что в пять минут они точно не уложатся, но где-то в дальних комнатах заревел ребенок. Аж закатился от плача.

      – Время вышло, тебе лучше уйти, – негодуя пробормотала Элла и кинулась к малышу.

      «Как же, – присвистнул про себя Владислав, – даже не надейся, милая!»

      Он прошел следом сначала в одну комнату, затем в другую. Чисто, очень скромно. Старая мебель, еще заставшая Советскую власть. Ворох детского белья в кресле около гладильной доски. Монитор с широкой диагональю на письменном столе, да свеженькие обои в мелкий цветочек. Ни тебе скандинавского стиля или хайтека.

      – Уходи, – через плечо бросила Элла. – Мне ребенка покормить нужно.

      – Я подожду, – миролюбиво заметил Казаринов и упрямо уселся в свободное кресло.

      Элла, ругая себя последними словами, что вот так запросто открыла дверь, зашла в детскую и улыбнулась заплаканному сыну.

      Антошка, как только сосок попал ему в рот, моментально успокоился и принялся причмокивать, положив ладошку на грудь матери.

      – Мой хороший, – прошептала Элла, прижимая сына к себе, а заодно прислушиваясь, что в соседней комнате делает Казаринов.

      «Вероятно, уселся в кресло и ждет, – поморщилась про себя Элка. – Ну извини, дорогой, процесс кормления у нас долгий».

      На улице заработал двигатель, наверное, кто-то из соседей выезжал со двора. Антошка открыл левый глаз и хитро глянул на мать, а потом заворочался и снова вернулся к процессу поглощения молочка.

      Элла прислушалась. Тихо. Уснул там Казаринов, что ли?

      Подождав, пока сын наестся, она уложила спящего ребенка в кроватку и вышла в зал. А там просто превратилась в соляной столб. Гениальный фотограф и плейбой Владислав Казаринов, сбросив куртку, гладил белье. Вернее сказать, доглаживал последние штанишки.

      – Спасибо, что помог, – недовольно буркнула Элка. – Вот только руки не помыл, теперь все перестирывать.

      – Я вымыл, – оправдываясь будто школьник, тут же доложил Влад.

      – Тогда большое спасибо за помощь, – улыбнулась она, опасливо усевшись напротив. Элла еще раз бросила взгляд на высокого красивого мужчину, что приглянулся ей когда-то и, сам того не ведая, подарил Антошку.

      «Только бы ничего не стал выяснять, –