Пароход. Александр Харитонов

самое лучшее, сударь, что вы могли о нём сообщить, – ответила тут пани Зосия на чистом русском языке, после чего Алябьев задался вопросом: а полячка ли эта пани на самом деле? Уж больно лихо она выдала?! Прямо-таки как светская дама! Однако уточнять он не стал: не всегда надо спрашивать у женщины о том, о чём очень хочется спросить.

      Итак, на следующий день после охоты пани Зосия предложила мужчинам сходить с Боженой на рыбалку. Они, разумеется, согласились. Алябьев – чтобы не маяться от скуки, а Тибо – ему всё равно, куда было идти, лишь бы рядом с паненкой, хоть в ад.

      Они пришли на зараставшее зеленью озерце, где в траве около берега у Ковальских была припрятана маленькая лодчонка, и под теми же берегами были поставлены рыбьи ловушки, именуемые в России «мордушками» или же другими словами – короче: высокий барабан из сетки, куда у рыбы ума хватает только заплыть, а назад выплыть – увы!

      – Кто з вас поедзе зе мнон? – спросила Божена, намеренно не глядя на мужчин, мол, сами выбор делаете, кто с ней в лодочке поедет.

      Тибо подмигнул – Сергей Сергеевич понял. Француз подхватил Божену на руки – она даже охнуть не успела, усадил в лодочку, оттолкнулся и сам запрыгнул – лишь круги по воде побежали.

      Взяв весло, Дюран стал грести и негромко запел полячке песенку, придуманную каким-то парижским Казановой ещё в начале века:

      – Ах! Милая моя девочка!

      Ах! Стройная моя куколка!

      Ах! Ласковая моя кошечка!

      И вновь к тебе я тороплюсь, роняя туфли на ходу!

      Алябьев несколько раз слышал эту весёлую и пошловатую песню в одном из парижских кафе, но в ней вместо слова «туфли» было слово «брюки». Он невольно улыбнулся тому, как ловко Тибо исправил текст песни: действительно, на ходу. Таким же образом он заменил в ней ещё несколько едких слов парижского арго, и получилось вполне прилично: порядочный мужчина торопится к любимой женщине, а не какой-нибудь там кобель к сучке.

      Пел Дюран замечательно, впору было удивиться – прямо-таки Морис Шевалье, разве что соломенного канотье на его голове не хватало. Златовласая Божена, опустив руку в тёмную воду, внимательно слушала француза и отвечала ему доброй улыбкой. А почему бы и нет? Павлин откровенно распускал свой копчико-спинной веер, который ошибочно называют хвостом, и интерес молодой девушки к этим ухаживаниям был вполне закономерен. А вот примет ли она их – это другой вопрос. Впрочем, опять же: почему бы и нет? Тибо выглядит очень даже ничего. Такие сильные и симпатичные мужчины женщинам всегда нравятся.

      Алябьев присел на сломанное деревце: эх, молодость! Как всё в ней прекрасно! Жаль, что природа обделила его голосом и слухом. Он бы тоже Лиле что-нибудь спел.

      Тибо закончил петь, прижал весло к груди и поклонился. Божена захлопала в ладоши и засмеялась. Потом по её указанию он подгребал к нужным местам и поднимал с мелководья одну за другой сетчатые мордушки с конусными рукавами. Божена выбирала через них самую крупную рыбу и складывала её в мешок. Мелочь Дюран вытряхивал назад в воду, клал в ловушки корм для рыб и вновь ставил