Пароход. Александр Харитонов

в силу кое-каких обстоятельств, имевших место в 1923 году, ему даже пришлось пристально изучать, были действительно хороши – спору нет. Даже если Тетерин говорил сейчас неправду, и все эти документы были фальшивыми, то качество этих фальшивок было выше всяких похвал. От Тетерина не укрылось, с каким вниманием Сергей Сергеевич разглядывает документы, и он буркнул, как будто даже обидевшись:

      – Говорю же вам, они настоящие.

      – Похоже, – согласился Алябьев, зачем-то ковырнув ногтем клёпку на своей фотографии в немецком паспорте, ставившуюся в целях защиты от подделки. Затем он убрал документы в карман куртки и предложил: – Давайте ещё раз уточним все подробности и после получения обещанного вами аванса, мы готовы поехать хоть завтра.

      Выслушав инструкции Тетерина, Сергей Сергеевич повторил их слово в слово. Дмитрий Иванович остался этим весьма доволен и даже пооткровенничал:

      – Первоначально я хотел отправить вас через Люксембург, но там возникли некоторые проблемы, поэтому поедете через Бельгию. Пусть чуть дольше, зато надёжнее.

      Затем коммерсант сказал телохранителю по-русски, чтобы принесли и всё остальное. Тот пронзительно свистнул, и спустя полминуты из-за надгробий вышел ещё один человек Тетерина. Он принёс «всё остальное»: два больших потертых коричневых саквояжа и объёмный, набитый чем-то вещмешок. Дмитрий Иванович пояснил, что в одном саквояже аванс – сто тысяч франков, в другом деньги для поездки в разной валюте, в мешке настоящая советская одежда от носков до полупальто, а с обувью, дескать, сами решайте.

      – Ваш поезд Париж-Брюссель отходит завтра в 13.20. с Гар дю Нор. В 13.00. у главного входа вокзала вас будет ждать он, – Тетерин указал на мужчину, принёсшего саквояжи и вещмешок. – Он же будет сопровождать вас до Бельгии. Итак, жду вашей первой телеграммы из России, господин Алябьев. Я очень на вас надеюсь!

      Напоследок Тетерин пожелал Алябьеву по-русски «Ни пуха ни пера!», выслушал в ответ «К чёрту!», в сопровождении своих людей свернул в ближайшую аллею и скрылся там среди склепов. На обратном пути Дюран поделился с Алябьевым своим мнением о Тетерине, и оно было больше отрицательным, нежели положительным. В завершение Тибо сказал:

      – Но стоит отметить, что организация в его банде поставлена на высшем уровне.

      – В банде? – переспросил Алябьев.

      – Разумеется, мсье. От моей она отличается лишь тем, что работает масштабнее, что она много больше и намного богаче. – Он помолчал и добавил: – И аппетиты у неё не чета моей, а прямо-таки государственного размаха. Кстати, вот ваш паспорт от старика Бланкара. – Он достал из кармана пиджака документ и протянул его Алябьеву: – И можете не сомневаться, мсье, он тоже настоящий.

      По этому паспорту Алябьев был Эженом Жаккаром. Сергей Сергеевич не удержался, достал свой французский паспорт от господина Тетерина и сравнил их. И паспорт от старика Бланкара как будто смотрелся правдоподобнее, во всяком случае, он выглядел потрёпаннее, как