Пароход. Александр Харитонов

времени не было. И Тибо, выдвигая своё появление именно из этого города, имел под тем самым что-то козырное, что-то то, что действительно нельзя было проверить.

      – Лиля! – Алябьев взглянул не неё, потом на принесённые ему материалы, и потом снова на девушку: – Мне нужно все эту писанину за ночь внимательно прочитать.

      – Конечно-конечно! – кивнула она. – А это что?

      – Советские газеты.

      – Так ты поедешь в Россию?

      – Поеду.

      – Но зачем же, Серж?!

      – Тебя устраивает твоя работа и твоё благосостояние? Вот… А меня нет. Поэтому я поеду.

      – Тебе хорошо заплатят за эту поездку?

      – Да, заплатят.

      – А там будет опасно? Я не пущу тебя! – она бросила одежду на пол и вцепилась руками в его халат. – Нет-нет! Не пущу! Ты останешься со мной!

      – Не волнуйся. Всё будет хорошо. Что опять за слёзы? – Он обнял её.

      – Можно я останусь у тебя до утра? – попросила Лилиан.

      – Можно, – не возразил Сергей Сергеевич.

      Он укутал Лилю одеялом и поцеловал в губы. Она улыбнулась, закрыла глаза и замерла, покорившись сну в кровати любимого ей мужчины. Алябьев сел за стол, выпил ещё один стакан уже остывшего чая, и при свете потолочной лампы углубился в чтение принесённых ему газет, ибо уже давно не интересовался тем, что творится в Советской России. Теперь – обязательно нужно было. А что там творилось? Там была сплошная диктатура пролетариата, установленная товарищем Сталиным и его помощниками. Они упорно добивали тех, кто, по их мнению, либо сам хотел стать полновластным диктатором либо чем-то противился этой самой диктатуре. Взять того же Троцкого. Заслуги этого еврея в победе красных над белыми были ключевыми. Это признанный факт. И вот теперь он – ярый оппозиционер, и вместе с тремя десятками таких же неугодных оппозиционеров отправлен в ссылку. Что будет итогом этой ссылки – яснее ясного! Дайте лишь срок. Или эти, как их там, Бухарин с Рыковым: они в противовес Сталину, упирающему на ликвидацию НЭПА и коллективизацию сельского хозяйства, настаивают на его продолжении и резко критикуют экономическую политику большевистского лидера. Погодите, ребята, тоже в ссылку отправитесь, а то и сразу «в штаб генерала Духонина», зверски убитого в 17-м революционными солдатами-матросами, можно сказать, за просто так – кровушки им захотелось. А взять полсотни специалистов угольной промышленности Донбасса, обвиняемых во вредительстве, саботаже и контрреволюционном заговоре? Неужели эта дореволюционная интеллигенция на самом деле умышленно вредила советской экономике, и за полученные от иностранных разведок большие деньги скрывала ценные угольные месторождения для того, чтобы после падения Советской власти вернуть их нетронутыми прежним хозяевам? Что-то с трудом в это верилось. Ну, да пёс ним! Любая власть неугодных ей уничтожает. Политика – она и есть политика, но уж что-то больно этой политикой все советские газеты были отягощены, все под соусом непримиримой классовой борьбы. Складывалось ощущение, что советских граждан заставляли жить не так как они того