Пятьдесят три письма моему любимому. Лейла Аттар

вышла на улицу, радуясь легкой прохладе ночного воздуха. Он последовал за мной.

      – Я же сказала, что отсюда дойду сама, – уставилась я на него.

      – Я просто вышел покурить, – ответил он, вытаскивая пачку сигарет.

      Как же, покурить. Я сделала большие глаза.

      Я перешла парковку, постоянно чувствуя, что он следит за мной, и не переводила дыхания, пока не оказалась в машине. Надеюсь, в следующий раз мы встретимся еще через двенадцать лет. Может, к тому времени у него все зубы будут желтыми от табака. А из ушей вырастут жесткие клочья волос. И, Господи, пожалуйста, пусть у него будет пивное брюхо. Да, вот именно, пивное брюхо.

      Выезжая с парковки, я видела красную искорку его сигареты. Темный силуэт следил за мной со ступенек, пока задние огни моей машины не исчезли в ночи.

      2. Ноябрь

      19 июня 1995 года

      До дома Мааман я добралась уже после полуночи.

      – Они давно спят, – сказала она, когда мы зашли взглянуть на детей.

      Я погладила их по головкам. Детские волосы пахли невинностью, доверием и пушистыми плюшевыми мишками.

      – Почему бы тебе тоже не остаться? – спросила Мааман.

      Но от одной мысли о том, чтобы спать рядом с матерью, зажатой между туго натянутых простыней в цветочек, я преисполнилась ужаса.

      – Я заберу их с утра. Ты сможешь собрать их в школу?

      Мааман только пожала плечами. Она никогда не беспокоилась о деталях. Все вещи всегда выстраивались, как надо, все люди делали то, что она хотела. Включая Баба. Пока она с ним не развелась.

      – Тут я не должна все это терпеть, – заявила она спустя год после их отъезда из Тегерана.

      Конечно, она рассчитывала на Хуссейна. Он останется с ней, он будет о ней заботиться.

      Мааман налила мне чашку кофе. Она выглядела королевой даже в бигуди и ночной рубашке до щиколоток. Букет орхидей стоял незамеченным на полочке в прихожей. Он больше подходил Мааман, чем мне. Рядом с ней я была, как ноябрь месяц, унылая и бесцветная.

      Мы сидели молча. Большие стоячие часы отсчитывали секунды. Лампа над столом проливала на нас круг желтого света. Остальной дом тонул в неясной темноте.

      – Тебе надо бы найти себе приятеля, – сказала Мааман, вырезая из газеты купон. – Тебе нужна курица? На нее скидка.

      Я подавилась кофе.

      – Что?

      Она постучала пальцем по газете.

      – Курица. Без кожи и костей.

      – Нет, не это.

      – А, приятель? Ну да, а почему нет? – Опустив ножницы, она посмотрела на меня. – Они-то делают так постоянно. Все мужчины, каких я знаю. Мой отец, твой отец, твой брат.

      – Ну и посмотри, что случилось. – Я резко отодвинула свой стул от стола. – Хафиз не такой, как они.

      – И ты думаешь, это тебя спасет? – Горький смешок женщины, жизнь которой полна разочарований. – Мы с твоим отцом, ты же знаешь, были особенными. Мы так ярко пылали, что нам завидовали даже звезды. Но, может, ты знаешь что-то, чего не знаю я. Может, если не пылать, то и не сгоришь.

      – Ну у меня не было особого выбора, верно?

      – Теперь есть.

      Я знала, что она говорит так только потому, что