Под небом. Легитимный Легат

оторвался. Вот уж спасибо тому коршуну, что пыхал на весь прибрежный район – хоть бы грохнулся плашмя и не встал больше.

      И расслабиться бы Рони, хлопнуть себя по бокам на удачу – вразвалочку двинуть в кабак, догонять романтику вольной ночи. Только теперь, как свою шкуру вытащил из лап дубильщиков, пора и о стае вспомнить.

      Воробьи. Рьяные. Все свои, от потертых лап до взъерошенной холки. Приютили без спросу, взяли под крыло, роднее семьи.

      Притаившись за арочным столбом, Рони восстановил дыхание, прикидывая дальнейший путь. Чуть не загнали его коршуны. Совсем озверели, неужто графья прибыли и стали требовать выслуги за паек? А ведь почти отработали, почти измотали, хищники. И с каких пор жирная птица стала так резво под небом нырять? Если бы не схитрил, не обвел вокруг стройки, сидел бы в клетке поутру, как рябчик к обеду. И помощи неоткуда ждать.

      Матушка так ему и сказала: «Не видать тебе от меня апелляций, Рони младший, постыдился бы!» Конечно, цитата была не совсем точной. Пока Рони отсиживался у семьи во время облавы, он слушал шаги на пороге, а не чужую ругань.Вот половину и забыл. Так оно почти не обидно. Так там почти нет воплей о выродках, причине отцовской седины, каких-то сравнений с содержимым ночных горшков и прочих несправедливых замечаний.

      – Ядрена вошь, шоб я так еще раз, – орал, как баба при родильной горячке, какой-то мужик. Орал так, что хмельная испарина чуть ли не в ушах оседала.

      Зубы сошлись будто сами собой, едва вспомнилась пьяная брань отца и старшего брата.

      – Не младший больше, а Рьяный, – напомнил он себе. Весь город ему в свидетели.

      Высунувшись половинкой лица из-за укрытия, Рони пристрелочным взглядом обласкал вереницу редких пьянчуг, проход у арки и гранит памятника мореходам. Если бы за ним спешили – Рони бы заметил. Жирная птица не отличалась умом. Погоня оборвалась, не замочив ног в порту. Рони спокойно вернулся к земле: теперь уйти еще проще. Дать своим сигнал, чтобы не одному выручать Лею или Дага. Заулки почти пустые, а там до логова как рукой по…

      Повинуясь чутью, Рони оглянулся, выйдя за угол. И чуть не споткнулся.

      Кофейный жилет, черная рубашка с распахнутым воротом и высокие ботинки для облаков. Оперение коршуна. Идет по крыше мягче, чем кот – не услышать. А где второй?

      От неожиданности он сплоховал. Дернулся, как зеленый контрабандист на первой границе, чуть не встретился затылком с кладкой стен. И чертов коршун поймал его взглядом, тотчас выставив ногу для бега. Узнал.

      Взмывая вверх, чуть не промазав клином, Рони бросился прочь. Едва обхватив дождевой короб руками, он услышал, как раскрылось чужое крыло – его брали на опережение. Клин врага чудом угодил в крохотную выемку: мягкое дерево, на сочленении короба и декоративного канта.

      Улепетывая со всех ног, Рони думал о двух вещах. Первая – у коршуна отличное зрение. Вторая – так метко и быстро попадали только Жанет, Джеки Страйд и покойный Стивен, застреленный на месте патрулем.

      Джеки Страйд отчалил на южные острова, и два года его не