Кладезь бездны. Ксения Медведевич

так: совершающий блуд подлежит побиению камнями, – звякнула подвесками Умм Муса и снова сёрбнула чаем.

      И тут мир взорвался.

      В соседних комнатах что-то грохнуло, а за грохотом последовал истошный визг:

      – Аааааааа, кто сюда его пустил?! Уберите это! Брысь! Брысь! Шайтан, ааааа!!!!!

      Тумал чуть пиалу не выронила.

      Гвалт несся в их направлении:

      – Ааааа! – Вопль стоял дикий. – Ловите! Ловите его!!! А вот тебе! Нна! Получай, о бесстыжий!

      Трах! Бах! Бах! Тарарах!

      – Не смей швырять в меня лампу! – раздался новый вопль. – Аааа!

      Тумал таки выронила пиалу – голос был мужской.

      – Не смей лампой кидать, говорю! Ааааа, зашибет! Она зашибет меня, аааааа!

      – Получай, охальник!!

      Бах! И звон меди.

      – Протестую-уууууу!!

      Бах! Бах! В ход пошла еще и посуда.

      – Мерзавец! Убирайся! Это харим!

      – Аааааа!

      Бдыщ! А вот это был, наверное, стол.

      – Убиии-ила! Аааааа!

      – Всевышни-ииий! Да что ж это такое! Сумеречники! Мамочки, помогите, сумеречники!

      – Убирайтесь вон, бесстыжие рожи!

      Бах! Бах!

      – Мяааааа! – орал кот.

      – Не трогайте котика! – орал сумеречник.

      И знакомый сумеречник, надо сказать: мало тебе палок было, Азимка, гаденыш, щас ты у меня…

      Бах! Бдыщ!

      – Нет! Нет! Только не вазой! Это аураннский фарфор, династия Лэйан! Ааааа!

      Бздряк! И нету больше вазы… Ну все, Акио или как тебя там, сегодня вечером ты на зад не сядешь. Бах! Бах!

      – Аааааа!

      И в комнату влетел здоровенный черный кот, а следом за котом – медное блюдо. Баммммм! За котом, кубарем – сцепившиеся девчонка и сумеречник, две визжащие рабыни, еще сумеречник и еще блюдо – баммм! Посудина с протяжным звоном долбанулась о стенку над головой Тумал, кот сиганул на стол, стол был мокрый, кот с диким мявом уехал вместе с чайником:

      – Мяяааааааа!

      Бдыщ! Животное обрушилось со стола вместе с подносом с посудой.

      Девчонка со всей мочи тузила сумеречника, другой аураннец пытался оттащить ее за платье, Акио верещал:

      – Ай-яй! Не надо! Ай! Ай! Не троньте котика, он просто выпил лишку!

      Над краем стола показалась кошачья морда и, раззявив пасть, заорала:

      – Я – выпил лишку?! Да я трезв, как стекло!

      – Ааааааа! – заорала Тумал. – Джинны! Помогиии-теееее!

      – Н-на! – Кувшин мелькнул прямо у кахраманы перед носом и впечатался в морду кота.

      Кот улетел в стену.

      – Мяяаааааа! Убиии-лиииии!!! Убили поэта! Ты убила поэта, о несчастная!

      Отчаянно вереща, котяра выпростался из-под сплющенной меди и со всей мочи хлобыстнулся передними лапами об стол:

      – Умейма! Ты покинула меня, о неверная! Моя тоска безгранична!

      – Пощадите пьяную кошечку! Аааа! Положите подставку! Ой, не надо! Не надо бить меня этим, это черное дерево, оно очень твердое – аааа!

      Бдыщ!

      Кот прыгнул на занавеску и полез по ней вверх,