Употреблено. Дэвид Кроненберг

Эрве на какой-то фильм, Блумквист очень ею гордился и нараспев зачитывал Наоми, хохоча над каждым своим тонким и дерзким пассажем.

      – Блин! По-моему, твой компьютер хотел схватить меня за яйца.

      Не отрывая глаз от экрана, мамочка Наоми сказала:

      – Говорила тебе, не сиди так. Когда держу его на коленях, всегда чувствую легкое жжение и покалывание, как от воздействия магнитного поля, и вращение жесткого диска чувствую, а у меня, между прочим, нет яиц. Вот схлопочешь рак яичка, тогда поймешь, что твоя Пейрони еще цветочки.

      – У Лэнса Армстронга он был, и ничего. Кстати, во Франции многие считают, что не допинг, а химиотерапия превратила его в научно-фантастического монстра, в супервелогонщика.

      – Как знаешь.

      Наоми только головой покачала. Лэнс и велоспорт имели непосредственное отношение к неудачной попытке Эрве ее соблазнить. Секретным сексуальным оружием Блумквиста оказалась болезнь Пейрони, которую мальчишка якобы заработал два года назад, проехав на своем Colnago с углепластиковой рамой сложнейшую трассу “Тур де Франс”. Для худощавого юноши у него и правда были необычайно развитые квадрицепсы, настолько несоизмеримые с остальной его фигурой, что производили впечатление имплантатов или графического эффекта. Когда парень спустил штаны, Наоми приятно удивилась, но не настолько, чтобы лечь с ним в постель. Не такая уж и диковина. Да и своеобразный пенис Эрве тоже.

      Блумквист изучил свою болезнь, по крайней мере знал, почему она так называется – Франсуа де ля Пейрони служил лейб-медиком Людовика XV (какое совпадение!), – но оказалось, в своих познаниях Эрве весьма избирателен и романтическая сторона вопроса интересует его больше, чем медицинская. Наоми быстренько покопалась в интернете и выяснила, что от болезни Пейрони по неизвестным причинам с одной стороны пениса, под кожей, вырастает жесткая, неэластичная фиброзная бляшка, в результате во время эрекции член заметно искривляется. У Эрве картина была такая: его длинный, тонкий необрезанный пенис искривлялся внизу, примерно в последней трети, на девяносто градусов, в сторону правого бедра. Что это? Рубец после травмы? Член со шрамом, герой эротических схваток – да, некое суровое очарование в этом есть. Или атака аутоиммунных антител? Уже не так привлекательно.

      Эрве считал, дело в велосипеде. Он и ноутбук попросил, чтобы показать Наоми снимки своего велосипеда, выложенные на одной из веб-страничек, которых у парня было множество. Голый Эрве развернул к Наоми монитор с драгоценным фото: ярко раскрашенный гоночный велосипед висит на обрезиненных крючках на стене в его гостиной.

      – Вот этот велик во всем и виноват. Такой красивый. Даже не верится, что он мог так со мной поступить.

      Потом Эрве бегло пролистал крупные планы отдельных запчастей.

      – Видишь этот значок с трилистником, значок крестовой масти? Это логотип Colnago. Сиденье неродное. Я его специально подбирал. Тоже из углепластика. Жестковатое, зато невероятно легкое. Я фанат углепластика.

      Эрве рассказал ей, как