Дневники фаворитки. Татьяна Абалова

всегда была глупой. Глупой наивной девочкой.

      – Ты не менее глуп, если влачился за такой как я.

      – Влачился? – он засмеялся, и эхо с готовностью подхватило его мерзкий смех. Как он мог мне нравиться? – Правильно ли ты помнишь то, что происходило между нами?

      – Я думала, этому имя любовь…

      – Любовь? – он печально поцокал языком. – Ты помнишь служанку, которую послала к Гулю с известием о деньгах лорда Кархаля?

      Я вздрогнула от кинутой в лицо правды. Я сожалею о свершившемся и корю себя, но никогда не буду открывать душу Дикрею. Не ему судить меня.

      – Вот с ней у меня действительно была любовь. Ха-ха-ха! – он стащил с головы шапку и оттер ею лицо, размазав кровь еще сильнее. – Отправить ко мне мою же любовницу! Да я за неделю до тебя знал, что Кархаль собирает деньги на выкуп, а тут такой сюрприз: девочка Мирудских опустилась до уровня разбойников!

      – Люзия не могла… Она… Она была замужем за нашим конюхом.

      – Люзия могла. И охотно бегала ко мне на болота. А в постели она… М-м-м, как же она была хороша в постели! А ты говоришь, влачился. Да за кем я только не влачился! Валета, Ганька, Марися… Это тоже любовь?

      – Ты спал со всеми нашими служанками?! – я задохнулась.

      – Я не мог допустить, чтобы такая добыча, как ты, ускользнула из моих рук. Я знал о каждом твоем шаге.

      – Зачем я тебе была нужна?

      – Имя. Мне нужно было твое родовое имя. Это то, чего не могла дать ни одна из шалав.

      – А теперь? Зачем я тебе теперь?

      – Незачем. Но я не люблю проигрывать, – он вновь двинулся в мою сторону. – Я хочу, чтобы король нашел твое растерзанное тело. Я не стал первым, но я буду последним твоим мужчиной. Я сделаю ему так же больно, как и он мне.

      – Ха-ха-ха! – теперь рассмеялась я. Зло, с брызнувшими из глаз слезами. Это заставило Дикрея замереть. – Ты еще не дотронулся меня, а уже проиграл. Я не нужна королю. Разве ты не видишь, на мне нет шелка и кружев? – я рванула душащий меня платок, и он мохнатым зверем упал к моим ногам. Дышать стало легче.

      Дикрей ощупал взглядом криво сидящую юбку, рубаху с чужого плеча, обрезанные сапожки.

      – Не надо меня больше насиловать. Ты и так стал последним мужчиной, который до меня дотронулся.

      Воспользовавшись замешательством мужа, я побежала. Я хотела жить. Боги, как же сильно я хотела жить! Поэтому кинулась туда, где наши шансы уравнивались. Сейчас виверна не казалась мне такой уж жуткой. Дикрей, распаленный моим отчаянным сопротивлением Дикрей, был гораздо страшней.

      – А-а-а-а! – кричала я и неслась по проходу, исчерченному сильными крыльями ящера. – Сожги зверя! Сожги!

      Я знала, что виверна может. Ведь это она когда-то напугала стражников и Велицу.

      Под ногами хрустели осколки раковин. Они разламывались, крошились, их становилось все больше и больше, а ящер все не появлялся. Я спиной чувствовала, как тянется ко мне рука Дикрея, чтобы схватить за чепец, а потому, подчиняясь наитию, рванула его с себя и в последний