Дневники фаворитки. Татьяна Абалова

руку с женихом, отсчитывая ступени и слушая мудрые заветы богов.

      – Вправе они, доченька, – отец тяжело поднялся. – Если боги не захотят твоего замужества, то на одном из заветов Бохарт споткнется.

      – Мама!

      Радуца заплакала, уткнувшись в платок.

      – Так будет лучше, доченька, поверь!

      – Нечего слезы лить! – рубанул рукой воздух староста. – Мы, Васуки, богатейшие в этом поселке. Бохарт умом вышел и статью. В ноги должны кланяться, что его выбор пал на вашу дочь.

      Разве же так берут в невесты? Почему в речах старосты слышался упрек, что Вежанские мордами да положением не вышли, что, несмотря на лавку и кузницу, так и не перестали считаться временщиками, поскольку жили так, будто не хотели привыкать к месту и готовились сорваться в любой момент?

      – Но я не люблю его!

      – Полюбишь, душа моя, – голос Бохарта был сладок до тошноты. – Сегодня же ночью полюбишь.

      – Софийка, прости! – истерично закричала Гелена, и столько в том крике было раскаяния и боли, что сестра поняла – не просто так отец и мать молчат. Что-то случилось, и единственный откуп, на который согласился староста – она, София Вежанская.