Дневники фаворитки. Татьяна Абалова

(не увидела, а именно почувствовала), что в ее теле вырублена гладкая канавка, которая будто путеводная нить вела меня к тому месту, где затаились охотники. Звук моих осторожных шагов разносило пугающее эхо. Ветер задирал юбку и холодной рукой прикасался к лодыжкам. Пришлось ускорить шаг, чтобы он не успел закинуть юбку на голову, до того сильны были его порывы.

      Тени то сгущались, то расходились – это дневной свет нет-нет и пробивался через расколы в потолке. Пылинки плясали в остро режущих темноту лучах. Но я и такому освещению была рада – кухарка забыла предупредить меня о лампе. Скорее всего, нужно было снять ту, что висела у входа в птичник. Но как тогда я несла бы котелок?

      «И зачем мне свет? Не стану отрывать ладонь от стены, попаду к нужному месту и без огня», – успокаивала я себя, когда один из отрезков пути оказался совсем уж темным. Только что свет буквально слепил, прорываясь из щели сверху, и вот точно упал тяжелый занавес.

      Старясь как можно быстрее пересечь жуткую тьму, я наткнулась на что-то мягкое. От неожиданности упала на колени. Котелок такого поворота не выдержал и тут же расплескал содержимое. Пытаясь подняться, путаясь в длинной юбке, я невольно отняла руку от стены и оперлась на непонятную преграду. Меня едва не вырвало: подо мной лежало мертвое тело. Кровь еще была теплой, что тут же навело на мысль, что убийца где-то рядом и слышит мое дыхание.

      Я попятилась, безуспешно пытаясь обнаружить чужое присутствие.

      – Вот и встретились, милая, – со спины ко мне прижалось сильное тело. – Думала, не узнаю свою Милену в служанке? У меня бы ты была королевой…

      Стоило заслышать вкрадчивый голос, как не осталось сомнений – Дикрей меня нашел. Я громко всхлипнула. Ладонь, пахнущая кровью, запечатала рот.

      – Тише-тише, не надо шуметь. Или ты хочешь, чтобы я еще кого-то убил? Опусти корзину, она тебе больше не пригодится.

      Я скинула с локтя ношу. Корзина глухо ударилась о камни, и в пугающей тишине ясно послышалось, как из разбитой бутылки выливается молоко.

      – Я сказал, опусти, а не брось, – шипение Дикрея резало слух. Я кивнула, показывая тем, что больше не буду шуметь.

      Немного постояв, прислушиваясь к тишине, Дикрей вновь зашептал:

      – Сама пойдешь, или взвалить тебя на плечо?

      Я помотала головой. Но как только рука Дикрея сползла с моей талии, со всего маха саданула тень за спиной зажатым в руке котелком. И попала!

      Я ни минуты не сомневалась, что жизнь моя будет недолгой. И что меня ждет перед кончиной, лучше не представлять, а потому вложила в удар всю свою ярость.

      Темнота не была мне помощником, но не была и врагом. Шарить руками в надежде, что отыщется приведшая меня сюда стена, казалось бесполезным – я понятия не имела, где она находится, а потому просто побежала. Вперед, подальше от грязно выражающегося разбойника.

      Дикрей, через мгновение пришедший в себя, побежал следом. Его бухающие шаги подстегивали.

      Я, споткнувшись, кубарем скатилась по крутому склону, который зашвырнул меня на уровень ниже. Котелок,