Блуждающий в темноте. Джозеф Нокс

мгновений понял, что упустил ее. Я проталкивался сквозь толпу и орал, чтобы меня пропустили, но все равно добрался до первого этажа только через несколько минут. У выхода на меня смотрели с отвращением и изумлением. Видели потеки крови у меня на руках, на лице и на рубашке – свежие, влажные от воды. Я взобрался сначала на капот, а потом на крышу «скорой» и вгляделся в парковку, освещенную рассеянным светом натриевых фонарей.

      Люди, паника, повсюду.

      9

      Шел пятый час утра. По статистике, в это время происходит наибольшее количество смертей. Хоть в чем-то мы опережали график. Я позвонил из «скорой» и вызвал подкрепление. Спустя считаные минуты пожарные уже оцепили здание. Я подробно описал прибывшим коллегам наркоманку и рассказал обо всех событиях, которые привели к нападению на Ренника. К обширным ожогам Сатти и убийству Мартина Вика. Я и сам мало что понял из своего рассказа, но старший инспектор кивком разрешил мне идти. Я встал, надеясь завалиться в какой-нибудь бар, но тут мне на плечо опустилась чья-то рука. В пухлой перчатке спецназовца.

      – Суперинтендант Паррс, – сказали мне на ухо.

      Я закрыл глаза, ожидая, что перед внутренним взором пронесется вся жизнь.

      – Веди.

      Спецназовец повел меня обратно, наверх по лестнице. Кожа зудела от грязи. Я провонял запахом крови, горелой плоти и паленых волос. При нашем приближении стоящие у каждой двери спецназовцы хватались за автоматы. Мой сопровождающий распахнул плечом последнюю дверь. Забрезжил свет, ветер взъерошил волосы.

      Мы стояли на крыше больницы.

      Площадка не предназначалась для прогулок, из настила тут был только редкий гравий да сорняки, пробивавшие себе путь сквозь трещины в бетоне. Кое-где валялись ржавые банки из-под кока-колы, набитые сигаретными бычками, за грудой кирпичей виднелись пустые бутылки из-под джина. Спецназовец вытянул руку, будто ведущий игрового шоу, указывающий победителю на выигрыш.

      Так не похожий на первый приз.

      Суперинтендант Паррс стоял спиной к нам и смотрел на залитый светом хаос внизу. Серовато-седые волосы, серый плащ и брюки сливались с гематомно-лиловым небом, отчего Паррс казался неотъемлемой частью городского пейзажа. Еще не вполне рассвело, но на горизонте уже виднелась узкая полоса туманного света. Дверь за мной захлопнулась. Суперинтендант слегка повернул голову в знак того, что знает о моем присутствии, и я понял, что нас оставили одних.

      – Эйдан Уэйтс. – Шотландский акцент Паррса прозвучал еще резче, чем обычно. Будто скрежет клинка о точильный камень. – Когда я услышал, что у меня стало на одного сотрудника меньше, то почему-то сразу подумал о тебе… – Он обернулся. Глаза его были до того налиты кровью, что он, наверное, видел все в красном цвете. – А ты жив-здоров.

      – Нет худа без добра, сэр.

      Паррс ничего не сказал. Я уставился в пол.

      – Доброе утро, суперинтендант.

      – Я бы назвал его скорбным, детектив-констебль. Эйдан Уэйтс снова феерично облажался.

      Я всмотрелся в занимающийся рассвет и промолчал.

      – Я получил