Своими словами. Режиссерские экземпляры девяти спектаклей, записанные до того, как они были поставлены. Дмитрий Крымов

Александр Сергеевич работал. Поскольку здесь и ели, и учили уроки, и играли, то здесь был беспорядок.

      Итак, ужин закончился, со стола еще не убрали, Пушкин собирается на дуэль.

      Пушкин выносит мешки с игрушками, рассыпает. Из первого мешка выпадает волчок, Пушкин его заводит – звук волчка.

      Игрушек очень много – три мешка, там мячики, мягкие игрушки, машинки, паровозики, самокат.

      Содержимое одного из мешков высыпается частично на стол – это бумаги в страшном беспорядке.

      Пушкин ставит два стула – один в торец стола и сажает на него Наталью Николаевну, на другой вешает принесенный костюм.

      Начинает переодеваться…

      Урно. Сережа, ты уже должен говорить…

      Пушкин. Ну, сейчас я футболку сниму и начну. Вот я уже снял и уже начал говорить… Какая же ты дура, ангел мой! (Обращается к Урно.) Это мои первые слова. (Оборачивается в зал.) Это уже слова Пушкина…

      Какая же ты дура, ангел мой! Ты, кажется, не путем искокетничалась. Это дурной тон и толку мало: ты радуешься, что за тобой, как за сучкой, бегают кобели… (звуковик запикивает его слова) …подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе задницу; есть чему радоваться! Не только тебе, но и (оглядывает зал) …любой… легко за собой приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить, что-де я большая охотница! Вот и вся тайна кокетства: было бы корыто, а свиньи будут… (Собирается.)

      Весь этот монолог запикивается.

      Пушкин (обращаясь к звукоинженеру, кричит). Сереж, ну что я такого сказал? Чего ты запикиваешь? Я со своей женой разговариваю!

      Входит Гоголь.

      Гоголь. Здравствуйте!

      Пушкин. Здравствуйте! Наташ, что ты сидишь – к тебе гость пришел, Гоголь. Дай что-нибудь поесть Гоголю, у нас там макароны остались от обеда, я не буду… мне уже не нужно…

      Вешает вещи на штатив фонаря, подает Гоголю стул.

      Гоголь садится, Наталья Николаевна ставит перед ним тарелку с макаронами.

      Пушкин. Наташ, к чему принимать тебе мужчин, которые за тобой ухаживают? Не знаешь, на кого нападешь. Прочти басню о Фоме и Кузьме! Не читала? (К публике.) И вы не читали? (Качает головой, собирается.) Фома накормил Кузьму икрой и селедкой. Кузьма стал просить пить, а Фома не дал. Кузьма и прибил Фому, как каналью! (Собирается.) Из этого следует нравоучение: Красавицы! Не кормите селедкой, если не хотите пить давать!.. (Смеется.) Не то можете наскочить на Кузьму… (Смеется, продолжает что-то искать.) Сереж, и запикивать не нужно, и так все всем понятно… Басня!.. Хорошее дело!

      Надевает жилетку.

      Пушкин (пристально смотрит на жену). Скажи, пожалуйста, не брюхата ли ты? (Начинается запикивание.) Если брюхата, прошу не прыгать, не падать, не становиться на колени перед Машкой, ни даже на молитве! Гуляй умеренно, ложись рано… не читай скверных книг, не марай воображение, женка!

      Пушкин уже одет, только в одном носке, второго нигде нет.

      Пушкин. Наташ, у нас есть второй чистый носок? Нет? Ну так давай я надену