Цунами. Анатолий Курчаткин

во взгляде, свидетельствующая о несомненном уме, была какой-то другой, не понятной ему серьезностью, ее ум был умом, совершенно неведомым ему. Она была глупа как пробка.

      Его бывший сокурсник, Сергей в прошлой жизни, а ныне, стараниями Полины и ее окружения, Серж, возник возле Рада с улыбкой, напоминающей улыбку леонардодавинчевской Джоконды.

      – Не скучаем?

      Ну уж извини за этого наследника обэриутов, но я ни при чем, зачем-то Полине он нужен, говорила эта его леонардодавинчевская улыбка. Кстати, нечто напоминающее мужеподобную Мону Лизу, в лице его было.

      – Я, знаешь, тоже тут сочинил стихотворение, – сказал Рад. – Послушай.

      Он наклонился к уху хозяина дома и прочитал ему свое творение.

      Его бывший сокурсник, начавший слушать с вежливым вниманием, когда Рад дочитал, запрыскал смехом и, сдерживаясь, чтоб не расхохотаться в голос, обнял Рада за плечи и ткнулся лбом ему в ключицу.

      – Отлично! Отлично! – повторял он, давясь этим беззвучным смехом и катаясь лбом по плечу Рада. – Сам ел сушки, но других не заставлял? Отлично!

      – А красавице вон не понравилось, – кивнул Рад на свою недавнюю соседку по барной стойке, когда бывший сокурсник перестал смеяться и оставил его плечи в покое.

      – Джени-то? – проговорил, взглядывая в сторону бара, бывший сокурсник.

      – Почему Джени? – не понял Рад. Галеристка явно была русская.

      – Ну Женька она, Евгения, Женя, – сказал бывший сокурсник. – Значит, Джени. Как у тебя с ней? Я обратил внимание, она к тебе явно неровно дышит.

      – Да нет, – сказал Рад, снова делая глоток из своего бокала. – Я уж мартини обойдусь. Ей джеймс бонды нравятся. Лоуренсы аравийские. В крайнем случае, штабс-капитаны рыбниковы. Говорила, есть у нее какой-то знакомый шпион.

      – А, это она, наверно, о таком Цеховце говорила. – Хозяин дома взял у Рада из руки его бокал, понюхал и вернул Раду. – Какой моветон. Порядочные люди должны пить джин. Если не в чистом виде, то с соком. С тоником, наконец.

      Он манипулировал бокалом, произносил хвалебное слово джину, а Рад пытался вспомнить, откуда ему известна эта фамилия, Цеховец. С кем связана. Редкая все же фамилия. Кого-то он знал с этой фамилией.

      Потом в его сознании всплыла квартира на Столешниковом, Beefeater в рюмках, кубинские сигары и лицо с носом, который заканчивался круглым набалдашником – словно у клоуна.

      – Это не Дрон его зовут, этого Цеховца? – спросил он. – Андроник Цеховец. Нет?

      – Понятия не имею, – отозвался бывший сокурсник. – Я его никогда не видел. Не знаком с ним. Только с его отцом знаком. Не слишком близко, к сожалению. А хорошо было бы близко. Большой человек. Не олигарх, но… но уж, говоря по-американски, тейкун. Весьма даже крупный тейкун. – Он назвал компанию, во главе которой стоял отец этого незнакомого ему Цеховца. – Слышал о такой?

      Еще бы Рад не слышал. При наличии в стране газет, радио и телевидения трудно было бы не услышать об этой компании. А наверное, если бы их и не было, слух о ней докатился бы до него в виде молвы.

      – У того Цеховца, о котором я говорю, – сказал