Песнь Сорокопута. Фрэнсис Кель

вашему вниманию моих бумажных собачек и лягушек». Но это больше в духе Скэриэла.

      Мне нужно было подняться к себе в комнату и сесть за уроки, но я оттягивал этот момент как мог. Резко захотелось перекусить. Или переодеться. А может, сходить в душ. Или покормить рыбок Гедеона. Они давно живут у брата, и у меня в голове не укладывается, как за всё время аквариум ещё ни разу не был перевёрнут. Даже если рыбки умирали, то естественной смертью, а не оттого, что Гедеон, например, великодушно угостил их пудом соли.

      Нет, рыбки – это уже на крайний случай. Я мог бы покормить их перед экзаменами. И тогда готовиться к концу учебного года пришлось бы в отделении реанимации и интенсивной терапии. Возможно, лицей сделал бы мне поблажку, так как писать тесты со сломанным позвоночником непросто, скажу я вам. Не то чтобы у меня был подобный опыт, но это точно вошло бы в перечень уважительных причин.

      Я остановился на перекусе. Фанни на кухне собиралась приняться за ужин; она с радостью согласилась приготовить сэндвич, когда я сказал, что проголодался. Если честно, я планировал приготовить сам, но мне попросту не дали это сделать. Трапеза заняла не больше десяти минут.

      – Господин Готье, что это вы удумали? – Она без церемоний отобрала тарелку. – Идите, я сама помою.

      Так зарубили на корню мой благородный порыв помочь прислуге и оттянуть время. Поднимался к себе я как на эшафот, плёлся по ступенькам с лицом мученика, осознавшего, что впереди его ждёт неизбежный ужас в виде домашнего задания. Я отучился в выпускном классе лицея только две недели, но этот год уже можно назвать самым тяжёлым в моей жизни.

      – Господи. – Я вошёл в комнату и вздрогнул.

      Развалившись на кровати, Скэр читал мой ежедневник. Я мысленно похвалил себя за то, что ничего важного там не писал.

      – Можно просто Скэриэл, – хмыкнул он. – У тебя на редкость скучный дневник.

      Он лениво отбросил блокнот и посмотрел на меня взглядом «вы не оправдали моих ожиданий, мистер Хитклиф».

      – Иди в жопу, – бросил я, усаживаясь рядом. Пришлось столкнуть его ноги; конечно же, он не снял кеды. – Это не личный дневник.

      – Да я уже понял. Ожидал увидеть тут исписанные моим именем страницы, но здесь только расписание уроков и походов к стоматологу. Кто ведёт запись приёмов к стоматологу, Готи? Чокнутая старушка, которая боится потерять последние зубы?

      Я скинул его с кровати и показал средний палец. Растянувшись во весь рост – а он был выше меня на полголовы, – Скэриэл удобно улёгся на полу. Я отложил ежедневник на прикроватный столик.

      Я изредка вёл этот дневник только потому, что его подарил мне отец на пятнадцатилетие. Хотя кто в здравом уме дарит такое подростку? С другой стороны… по телевизору как-то советовали завести дневник, если вам хочется высказаться, но некому. Например, я мог расписать там свои отношения с отцом, с братом, написать про маму, но в этом не было абсолютно никакого смысла. Я не хотел, чтобы настоящий, личный