Любовь и утраты. Сергей Кулешов

Сейчас отдышусь, и всё пройдёт.

      – И будем спускаться вниз.

      – Нет. Мы дойдём до самого верха. Когда ещё я сюда попаду?

      Понемногу Маша пришла в себя, и они продолжили подниматься по лестнице. А когда добрались до второго амфитеатра, прозвенел первый звонок. Маша, подойдя к барьеру, смотрела вниз, на портреты великих музыкантов, написанные на стенах слева и справа.

      – Давай не будем спускаться. Будем слушать здесь.

      – Можно и здесь. Места свободные есть. Только, боюсь, не увидев нас, Светик расстроится.

      – А мы потом извинимся. И почему ты называешь его Светиком?

      – Так Рихтера называют только самые близкие.

      В первом, коротком, ряду слева оказались свободные места, там они и расположились.

      Прозвучали последние сильные аккорды, и всё стихло. Ни звука. Целая минута напряжённой тишины. И вдруг зал взорвался. Никто не уходил. Все зрители встали и, оставаясь на своих местах, стоя, отчаянно хлопали в ладоши. Когда аплодисменты затухали в одном конце зала, они тут же вспыхивали в другом. Постепенно разноголосица слилась в один оглушающий ритмичный звук оваций. Рихтер раскланивался, чуть склоняя голову набок. Видно было, что он очень устал, но не позволял себе показать этого, уйти от тех, кто так искренне и шумно восторгается его искусством.

      Когда накал зрительских страстей понемногу остыл и стал стихать шум аплодисментов, постепенно превращаясь в отдельные хлопки особенно восторженных любителей, Маша и Тимофей стали спускаться вниз.

      – А мы вас потеряли, – сказал Александр Ефимович, – я уж, грешным делом, подумал, что Маше стало нехорошо, и вы отправились домой.

      – Нет-нет, всё в порядке, просто у Маши появился каприз послушать вторую часть концерта в амфитеатре.

      Тимофей предложил подождать Рихтера на выходе, и все согласились. Ждать пришлось долго. Когда Рихтер и Нина Дорлиак вышли, все четверо подошли к ним, и Тимофей вручил Дорлиак букет роз, который, пока ожидали, ему принёс из машины Иван Степанович. Ринувшиеся было к своему кумиру поклонники вынуждены были сдержать свои порывы и ожидать в сторонке возможности пообщаться с небожителем.

      – Светик, не буду говорить лестных слов, ты и без того знаешь, как я люблю, когда ты играешь.

      – Только когда играю? – шутливо возмутился Рихтер.

      – Да знает, знает, – засмеялась Дорлиак, – спасибо, Тимоша, за цветы. Куда вы исчезли после антракта?

      Пришлось повторить историю о маленьком Машином капризе.

      – И как там наверху?

      – Идеальный звук. Просто чудо, как устроен этот зал. Акустика замечательная. Амфитеатр – просто находка для бедных студентов.

      – Спасибо за билеты и доставленное удовольствие. И позвольте представить, моих друзей: профессор Рабухин с супругой и Машенька.

      – О, наслышан, наслышан. Меня, правда, бог миловал, но о вашем искусстве, профессор, легенды в Москве слагают.

      – Ну,