Отчаянные характеры. Пола Фокс

ненавижу, когда ты так говоришь! И с годами становится только хуже. Я не выношу это злобное, примитивное…

      – Где твой бокал?

      – Я не пью, – ответила она раздраженно. Он растерянно стоял прямо перед ней, закрывая обзор. Он услышал ее, услышавшую его, и в нем зашевелилась совесть. Она это видела – и тоже раскаивалась, что нагрубила. Мгновение они пристально вглядывались друг другу в глаза. «Пуговица болтается», – дотронулась она до его пиджака. «Я принесу тебе что-нибудь…» – ответил он, но не сдвинулся с места. Они предотвратили то, что происходило обычно; ненадолго они почувствовали между собой какую-то новую, неизвестную силу. Она пыталась придумать ей название, но ощущение уже ускользало, и как только она забыла, что вообще пыталась вспомнить, он неожиданно оставил ее. Она прижала ладонь к стене. Похоже на укус тарантула. Кожу покалывало. Бешенство… никто никогда не заражается бешенством, кроме какого-нибудь деревенского мальчика с юга.

      – Софи, иди сюда, – позвал Майк и повел ее наверх в большую спальню. Кровать была накрыта пледом с греческим орнаментом, у камина стояла мексиканская керамическая лошадь. На одном из прикроватных столиков лежала гора детективов в дешевых ярких, как конфетные обертки, суперобложках.

      – Кто это читает? Ты или Фло?

      – Я, – ответил он, вздыхая. Выглядел он очаровательно. – Это в моем вкусе. Сильные мужчины. Трепещущие женщины… ум убийцы выставлен на всеобщее обозрение, как содержимое детского пенала с карандашами.

      – Ты читаешь что-то не то.

      – Всё новое – хорошо забытое старое. А эта фальшивая сложность – всего лишь другой вид пенала.

      – Что же будет? – вырвалось у нее. – Всё катится в тартарары…

      – Сядь на минутку и помолчи! Я хочу позвонить парочке врачей, посмотрим, смогу ли я кого-нибудь поднять. Правда ночь не лучшее время для этого.

      Он сидел на краешке кровати и набирал номер, другой рукой придерживал адресную книгу, телефонная трубка пристроилась между плечом и шеей. Он с кем-то разговаривал, но она не вслушивалась в слова. Она расхаживала по комнате. Зеленое шелковое платье-халат брошено поперек оттоманки. На каминной полке несколько маленьких доколумбовых статуэток свирепо уставились с пустой злобой в противоположную стену, и кажется, будто они стоят на пороге комнаты, собираясь войти и разграбить ее.

      – Везде автоответчики, – сказал Майк, кладя трубку. – Нет смысла оставлять наш номер. Послушай, я хочу, чтобы ты пошла в больницу. Это в шести кварталах отсюда, и там неплохой травмпункт. Они тебе всё сделают, и ты хотя бы спокойно поспишь ночью.

      – Ты знал, – спросила она, – что Сервантес хотел поехать в Новый Свет, в Новую Испанию, а король написал на его прошении: «Нет, передайте ему, пусть найдет работу здесь». Забавная история, да?

      Он смотрел на нее, не шевелясь, руки сложены, плечи сгорблены – должно быть, именно так он слушает своих пациентов, подумала она, – как будто ожидает удара в спину.

      – Это просто история… – добавила она.

      – Как