Дорога навстречу вечернему солнцу. Ольга Михайловна Левонович

силы – рисование здесь считалось далеко не главным предметом.

      Оживился он лишь однажды, увидев среди вороха бумаг рисунок Маши. Рисунок был неумелый, измучивший Машу. Комната в перспективе: окно, шкаф, железная кровать, дверь и стул рядом.

      Маша билась над рисунком три дня. Делала наброски тонкими, мелкими штришочками, как учил в детстве отец. Угадывала соразмерность интуитивно, и будто наяву была в той комнате, что выходила из-под карандаша. Предметы казались ей живыми, они вместе с нею мучительно переживали искажения и нарушение гармонии.

      – Неплохо, весьма недурно, – задумчиво протянул художник.

      Рисунки одногруппников были чистыми, ясными: Маша не раз видела, как в ход беззастенчиво шла линейка.

      По сравнению с их творениями, Машин был расплывчат и грязноват. Художник долго держал его в руках, а потом отложил в сторону. В этот день он был оживлённее, чем обычно, и глаза его посинели, он даже шутил и балагурил.

      Выполняя следующее задание, окрыленная Маша старалась изо всех сил. Но занятие отменили, художник куда-то уехал. Не появился он и через неделю. На столах снова возникли потрепанные папки.

      … Соседка по столу срисовывала кувшин. Нажимала на карандаш так, что линии отпечатывались на двух листах снизу. Ей хотелось, чтобы рисунок ничем не отличался от учебной картинки.

      Маша выбрала картинку с перьями. Дымчатые, пушистые, невесомые…

      Она представила себе, что эти перья лежат на земле, и удивилась: они, нарядные, не теряются ни на зеленом, ни на рыжем, ни на черном фоне, и, в то же время, ничем не нарушают гармонию природных цветов.

      На тех немногих занятиях, которые оставались до конца сессии, Маша рисовала перья. Они снились ей ночью: розово-палевые, золотистые, жемчужно-серые… Во снах они превращались в облака и пушистых кошек.

      В школе вести уроки рисования ей не пришлось – учила детей выпускница художественного училища.

      И репродукции, которые Маша собирала много лет, пригождались разве что на уроке чтения.

      … «Сыну пригодятся!» – думает она, и отбирает у него, пятилетнего, карандаш, которым он изо всех сил нажимает на грифель.

      – Не так! Линии должны быть лёгкими, как… перышки! Смотри… – и увлекается, не слышит, как сын просит:

      – Дай, я сам!

      Волшебство появления линий завораживает её, и она не хочет останавливаться…

      Зимние самоцветы

      В детстве у меня была книжка о том, как два мальчика искали сокровища. И картинка в ней: пещера, а там – самоцветы! Сияние от них, блеск, горят всеми цветами радуги…

      «Вот она, настоящая красота!» – думала я тогда. А с годами поняла, что красота может быть в самом неприметном: льдинке, ракушке, радужном переливе крыла бабочки…

      – Пойдём, Алёнка, сокровища искать, – говорю я второкласснице дочке.

      – Пойдём! – радуется она, – А куда?

      – В лес, зимний лес, – отвечаю я, и мы с Алёнкой отправляемся на прогулку.

      Вот некоторые из наших драгоценных находок.

      *****

      Лёд