Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев

героем быть, чтобы Дева могла тебя не пожалеть, а полюбить» А он бы полюбил… Её одну полюбил и всегда, всё бы для неё… стоп, стоп… а ведь Деве мало, чтобы ты только её любил, даже не мало, это ей вообще не нужно, ей нужно, чтоб ты был героем, и чтобы она тебя за это полюбила… «Я её с другими женщинами спутал, тряпичницами, собственницами… скучно».

      – Думала, ты мне уже свою поэму привезёшь. Такое яичко хорошо бы к христову дню…

      – Яичко-то я привёз, да из него одного яичницу не поджарить.

      – Ну, без аллегорий.

      – Да не в одном крещении дело. Из этой одной точки ни прямую, ни кривую не построить.

      – Уж определись: поэт ты или геометр.

      Год назад, когда Семён подарил ей свою книжицу, нахвастался, как ребёнок, что к 1000-летию крещения Руси пишет почти крамольную поэму, и даже читал начало и маленькие отрывки из вступления.

      А первая книжица… Что ж… Пока не издал её, хотелось, чего греха таить, славы, что ли, чтоб узнавали, чтоб благоговейно заглядывали в глаза в ответ на подаренный экземпляр… Но как только это случилось, как только пахнущая типографской краской драгоценность оказалось в его руках, всё вдруг переменилось: «Кой чёрт в этой славе? Перед кем, господи? Не то что известности не хочется, больше – не хочется, чтобы вообще кто-то знал, что этим и этим мыслям – ты создатель, Тот, кому нужно и можно это знать – знает, а остальное настолько мизерно и неважно! Да, было так, что дурацкие капустные вирши о пьянках с друзьями он читал и пел охотно, но едва лишь иная искорка загоралась в странно рифмованных словах, превращая их совершенно в иное вещество – сразу табу: не для всех, это моё и Его. Каждое такое, с искрой, стихотворение было сродни прекрасному беззащитному дитяти, которое ни в коем случае нельзя выпускать одного на шумную, грязную, полную обидчиков улицу. И в то же время верилось, что достаточно стихотворение написать, и в тот же миг всем духовным родственникам оно неведомым образом становится известным, а остальным – зачем? И ещё было странное чувство… измены? Предательства? – возникало всякий раз, когда после Кати, дарил книжку кому-то ещё… Творчество интимно и этим всё сказано. Поэтому заставить его прочитать своё стихотворение было невозможно, а когда читал кто-то другой – он мучился.

      – Ну и зачем ты тогда их пишешь? Для кого? – недоумевал друг Аркадий.

      – А детей мы зачем рожаем?

      – Да мы и не рожаем…

      Но Кате начало поэмы и маленькие отрывки из вступления читал.

      Святогор и малых – три

      Гроб нашли богатыри.

      Пустой.

      Постой!

      Мерить принялись.

      Первый – кто плечом поплоше.

      Не видать в гробу Алёшу!

      Лёг Добрыня в домовину –

      Занял только половину.

      Лёг Илья –

      Со всех концов щелья.

      «Дай-ка я!»

      Святогор,

      Сварогов правнук,

      Самый правильный из равных,

      Святогор,

      Даждьбожий