Фаворит. Дик Фрэнсис

меня подождете, Кэт? – спросил я. – Мне нужно пойти и опять взвеситься, так как мы пришли четвертыми. Я переоденусь – и мигом…

      – Я прогуляюсь у весовой, – пообещала Кэт, кивнув.

      Я взвесился, отдал седло Клему, умылся и переоделся в свой обычный костюм. Кэт стояла у весовой, поглядывая на группу девушек, болтавшихся неподалеку.

      – Кто они? – спросила Кэт. – Они стояли тут все время и ничего не делали.

      – В основном это жокейские жены, – ответил я, ухмыляясь. – Ждать возле весовой – их главное занятие.

      – И наверно, жокейские подруги, – заметила Кэт, криво улыбнувшись.

      – Да, – согласился я и только сейчас почувствовал, как приятно знать, что кто-то ждет тебя у дверей.

      Мы зашли в бар и уселись в ожидании кофе.

      – Дядя Джордж был бы потрясен, если бы проведал, что мы пьем этот безалкогольный напиток за здоровье моего Поднебесного, – сказала Кэт. – Неужели вы никогда не пьете чего-то крепче кофе?

      – Конечно пью, но не в три часа дня. А как вы?

      – Моя страсть – шампанское к завтраку, – заявила Кэт. Глаза ее смеялись.

      Я спросил, не проведет ли она сегодня вечер со мной, но она сказала, что никак не может. Кажется, у тети Дэб званый обед, а дядя Джордж непременно захочет услышать, как вел себя его подарок.

      – Тогда, может быть, завтра?

      Кэт в затруднении смотрела в свой стакан.

      – Я… я… завтра я обещала поужинать с Дэном.

      – Черт бы его побрал! – взорвался я.

      Кэт засмеялась.

      – А в пятницу? – настаивал я.

      – Вот это с удовольствием, – сказала Кэт.

      Мы прошли к трибунам и посмотрели, как в пятой скачке Дэн пришел первым на голову впереди. Кэт бурно его приветствовала.

      Глава 5

      На стоянке автомобилей шла жестокая драка. Я вышел из ворот, собираясь ехать домой после последней скачки, и остановился как вкопанный. На открытом пространстве между воротами и первой линией автомобилей дрались человек двадцать, и дрались насмерть. С первого взгляда было видно, что удары наносились далеко не по утвержденным Куинсберри правилам бокса.

      Это было страшно. Схватки между двумя-тремя завсегдатаями – обычное дело на ипподроме, но битва такого масштаба и такой свирепости, должно быть, была вызвана чем-то более серьезным, чем ставки на тотализаторе.

      Я пригляделся внимательнее. Не было сомнения, что некоторые участники драки орудовали кастетами. В воздухе мелькали велосипедные цепи. Два человека лежали на земле, застыв в напряженных позах, словно они совершали какой-то странный туземный ритуал. Пальцы одного из них были сомкнуты вокруг кисти другого, у которого в руке был нож с острым лезвием в три дюйма шириной. Лезвие было недостаточно длинным, чтобы нанести смертельный удар, оно было предназначено для того, чтобы резать и уродовать.

      Похоже было, что сражались две примерно равные группы, но невозможно было различить, кто к какой принадлежит. Человек с ножом, медленно выпускавший его из рук, был почти мальчиком,