После ссоры. Анна Тодд

с этой уродиной. Черт, да вполне возможно, он спал с ней все то время, когда мы «встречались». Как я могла быть такой дурой? Этой ночью я почти поверила, когда он сказал, что любит меня, – ведь иначе зачем ему ехать до самого Сиэтла, думала я. Но ответ прост: затем, что он Хардин и он делает все это, чтобы поиграть со мной. Он всегда так делал и всегда будет делать. Я чувствую себя виноватой из-за того, что проболталась про тот поцелуй, и меня сбивает с толку, что за случившееся этой ночью я ругала Хардина, хотя сама хотела этого не меньше. Я просто не хочу признаваться в этом ни ему, ни себе.

      Когда я представляю его с Молли, в животе у меня все сжимается. Если я не поем в ближайшее время, меня стошнит. Не только из-за похмелья, но и из-за признания Хардина. Именно Молли, а не кто-то другой… Я ее презираю. Я легко могу представить, как она по-дурацки ухмыляется, зная, что я буду мучиться каждый раз, представляя их вместе.

      Подобные мысли собираются в моей голове, будто стервятники над падалью, но я вытаскиваю себя из этой пропасти, вытираю салфеткой уголки глаз и беру сумку. В лифте я снова едва не срываюсь, но к первому этажу уже успокаиваюсь.

      – Тесса! – зовет меня Тревор с противоположного конца холла. – Доброе утро, – говорит он и подает мне кофе.

      – Спасибо. Тревор, мне очень жаль, что Хардин так себя вел ночью… – начинаю я.

      – Ничего, все в порядке. Он слегка… напорист, да?

      Я едва не смеюсь в ответ, но одна только мысль об этом вызывает тошноту.

      – Ну да… напорист, – бормочу я и отпиваю кофе.

      Он смотрит на свой телефон, а затем кладет его назад в карман.

      – Кимберли и Кристиан будут через несколько минут. – Он улыбается. – Так… Хардин все еще здесь?

      – Он ушел. И больше не вернется. – Я стараюсь говорить так, словно мне нет до этого дела. – Как спалось? – спрашиваю я, чтобы сменить тему.

      – Хорошо, но я волновался из-за тебя. – Тревор переводит взгляд на мою шею, и я поправляю волосы так, чтобы следы не было видно.

      – Волновался? Почему?

      – Можно у тебя кое-что спросить? Не хочу тебя расстраивать… – Его голос звучит настороженно, и это меня беспокоит.

      – Да… давай.

      – Хардин когда-нибудь… ну… он никогда не делал тебе больно? – Тревор опускает взгляд.

      – Что? Мы часто ругаемся, так что да, он постоянно делает мне больно, – отвечаю я и делаю еще один глоток этого прекрасного кофе.

      Он робко добавляет:

      – Я имею в виду физически.

      Я резко поворачиваюсь в его сторону. Он что, спросил, не бьет ли меня Хардин? Я съеживаюсь от этой мысли.

      – Нет! Конечно, нет. Он никогда бы такого не сделал.

      По глазам вижу, что Тревор не хотел обидеть меня этим вопросом.

      – Извини… просто он кажется таким злым и жестоким.

      – Хардин жесток и иногда действительно бывает злым, но он никогда и ни за что не причинил бы мне боль в этом смысле.

      Меня слегка раздражает, что Тревор обвиняет Хардина. Он его не знает… но, судя по всему, я тоже его совсем не знаю.

      Мы стоим молча пару минут, и я размышляю о