После ссоры. Анна Тодд

тебя есть презерватив? – с хитрым взглядом спрашивает она, когда я наклоняюсь к ней.

      – Да… – отвечаю я. Ее улыбка исчезает, она хмурится, и я надеюсь, что ее это не разозлит. – Это просто привычка, – честно признаюсь я.

      – Неважно, – бормочет она и смотрит на мои джинсы, которые лежат на полу.

      Потом встает, поднимает их и роется в карманах, пока не находит то, что искала.

      Я нехотя беру презерватив и смотрю ей в глаза.

      – Ты уверена? – спрашиваю я уже в двадцатый раз.

      – Да. И если ты спросишь еще раз, я возьму твой презерватив и пойду к Тревору, – резко отвечает она.

      Я опускаю взгляд на нее. Сегодня она ни перед чем не останавливается, но я не могу представить ее ни с кем, кроме меня. Может, потому что одна мысль об этом меня убьет. Сердце начинает бешено стучать, и я злюсь, когда представляю ее с этим лицемером Ноем.

      – Ну, как хочешь, он будет… – начинает она, но я закрываю ей рот рукой, и она замолкает.

      – Даже не смей заканчивать эту фразу, – раздраженно говорю я и чувствую, что под моей рукой ее губы расплываются в улыбке.

      Я знаю, что это все неправильно – то, как она пытается злить меня, то, что я трахаю ее, когда она напилась, – но, кажется, мы оба не можем остановиться. Я не могу отказаться, когда знаю, что она хочет меня, и есть шанс… небольшой шанс на то, что она вспомнит, как хорошо нам вместе, и позволит мне начать все сначала. Я убираю руку и открываю презерватив. Надеваю, и она тотчас садится мне на колени.

      – Сначала я хочу так, – настаивает она и берет меня рукой, прежде чем опуститься. Я пораженно издаю полный наслаждения вздох, а она продолжает двигать бедрами. Ее бедра описывают круг, создавая прекрасный ритм. Очертания ее тела, ее идеальные изгибы меня завораживают; сверху она кажется такой сексуальной. Я знаю, что не продержусь долго, – я уже столько времени не был с ней. В последнее время я удовлетворял себя сам, представляя ее.

      – Говори со мной, Хардин, говори, как ты всегда это делал, – просит она и, наклоняясь, обнимает меня за шею.

      Меня злит, что она сказала «делал» – как будто это было так давно. Я слегка поднимаюсь, чтобы отвечать ее движениям, и говорю ей на ухо:

      – Тебе нравится, когда я говорю тебе грязные словечки, правда? – вздыхаю я, и она стонет. – Отвечай, – говорю я, и она кивает. – Я знаю, что тебе это нравилось, – ты только прикидываешься невинной, но я-то знаю.

      Я покусываю ее шею. Я почти перестаю контролировать себя и засасываю кожу, чтобы наверняка оставить след. Чтобы долбаный Тревор увидел это. Чтобы все увидели.

      – Ты же знаешь, что только я могу заставить тебя чувствовать такое… ты знаешь, что никто больше не заставит тебя так кричать… никто не знает, где нужно касаться тебя, – говорю я и опускаю руку туда, где соединяются наши тела.

      Она истекает влагой, и мои пальцы легко скользят по ней.

      – О боже… – стонет она.

      – Скажи, Тесса, скажи, что я единственный. – Я тру ее клитор, водя пальцами кругом, и двигаю бедрами навстречу ей, чтобы войти еще глубже.

      – Ты… –