Арсеньевое. Андрей Арсеньев

добавил Козлов после паузы.

      – Прикончил его, не кончив, – подытожил он и засмеялся.

      – Давай на такси поедем, пока ещё кого-нибудь не встретили, – сказал я Козлову, – к тому же неохота связываться с кабелём.

      – С каким кабееелём?

      – Да вон видишь табличка: «ОСТОРОЖНО, КАБЕЛЬ! КОПАТЬ ЗАПРЕЩАЕТСЯ».

      – Ну ты же ведь не собираешься копать?

      – Не знаю… как прочту про какой-либо запрет, так и тянет это сделать.

      – Копать всё равно нечем.

      – Да вон к будке лопаты прислонены, – сказал я, показывая на небольшой сарай, через окно которого с дьявольской улыбкой, приставив ко лбу козырьком ладонь, смотрел на нас кабель.

      – А-а! – протянул я с досадой, почёсывая руки. – Нет, давай на такси поедем, всё равно осталось уже не так много, так что денег хватит. Вон как раз такси едет! Иди останови.

      Бородька радостно побежал исполнять моё поручение, не подозревая о том, что платить придётся ему, поскольку денег у меня с собой не было.

      – Эй, спроси, как у меееня дела! – быстро сказал мне Бородька, стоя на краю обочины.

      – Зачем?

      – Давай быстрее, пока такси не проехало!

      – Как у тебя дела?

      – ТАК СИбеее! – прокричал на всю улицу Бородька, махая водителю рукой.

      Мы удачно прибыли к месту назначения. К счастью, деньги у Бородьки были с собой. Не очень-то хорошо было бы появиться перед новым свидетелем, испачканными в зелёнке.

      Глухарь жил в неприглядном двухэтажном многоквартирном доме, на верхнем этаже. Мы поднялись и позвонили в дверь.

      – Открыто! – послышалось из квартиры.

      Мы переглянулись и вошли внутрь.

      – Идите сюда, – прозвучал тот же голос в конце коридора.

      Местом, откуда доносились эти реплики, оказалась небольшая гостиная со старыми мебелью и обоями. В углу, на тумбочке, стоял выключенный старый телевизор, на стене над ним висел портрет Месси Львова в рамке, а напротив телевизора, на старом полинявшем диване, сидел такой же старый полинявший глухарь.

      – Присаживайтесь, – обратился он к нам.

      Так как сидеть в гостиной кроме дивана было негде, мы решили постоять.

      – Это вы звонили в полицию по поводу…

      – Это отсюда вы видели убийство? – оборвал я Бородьку, направляясь к окну.

      На улице под окном стояли две пустующие скамейки, впереди находилась детская площадка: качели, горка и песочница. В стороне от неё располагалось небольшое футбольное поле. Но никому до всего этого не было дела: на глаза мне не попалось ни одной твари. А позади детской площадки, прямо напротив меня, стоял двухэтажный особняк Медведева, а если быть ещё точнее, окно его кабинета. Окно было открыто, и так как расстояние до него было приблизительно тридцать метров, мне хорошо виднелись судейские стол и стул.

      – Да, отсюда, – подтвердил свидетель, когда я отвернулся от окна.

      – А можно узнать ваши имяяя и фамееелию? – спросил его Козлов. – Это для