Арсеньевое. Андрей Арсеньев

за нашим рабочим местом, когда из кабинета вышел врач и сообщил, что начальница готова нас принять. Она томным голосом пригласила нас присаживаться и, улыбаясь, попросила Козлова продолжить рассказ.

      – О чём имееенно? – уточнил Козлов.

      – О поварёнке и его брате.

      Козлов деловито пересмотрел свои листки, извлёк нужный и начал:

      – Пять лет назад его брата приговорили за воровство к повешению… за ноги. После этого он впал в глубокую депрессию и через два мееесяца повесился. Их семья росла бееез отца, а мать после этого хватил удар, из-за которого она и сейчас не может встать с постели. В пятнадцать лет Волчонкову пришлось одному заботиться о матери. Он бросил школу и отучился на повара. После чего работал в ресторане, из которого Мееедведев и пригласил его к себеее на работу – судье понравилось приготовленное им блюдо. На деньги, которые Волчонков зарабатывал у судьи, он содержал сиделку для матери, когда сам не мог быть рядом с нею. Ну и вроде бы всё, – заявил Бородька, оторвав голову от бумаг.

      – А насчёт того, что он подслушивал?

      – Волчонков сказал, что сделал это в первый раз за всё времяяя на работе и просто из-за того, что судья и телохранитель всегда молчали при нём. А когда Волчонков услышал за дверью, что Филлини попросился в туалет, то попытался убееежать, но не успел, потому что Филлини его увидел.

      – Если судить по времеени, то у убийцы было около двух минут, может даже чуть больше, чтобы убить судью и скрыться, так? – задумчиво спросила Козлодоева.

      Я всё это время молча наблюдал, к чему она клонит.

      – Да, – подтвердил Козлов.

      – Значит, у поварёнка было время, чтобы успеть забеежать в кабинет, убить судью, а потом убеежать до того, как телохранитель выйдет из туалета?

      – Думаю, да, – снова согласился Козлов.

      – Ну, тут всё понятно, – сказала начальница, направив на меня презрительный взгляд.

      – Что тут понятно?

      – Что? – удивлённо спросила Козлодоева.

      – А то, – говорил я, напрочь забыв про субординацию. – А как насчёт его жены? А телохранителя?

      – А что насчёт жены? – спросила немного шокированная моей выходкой начальница.

      – А то, что у неё был мотив убить своего мужа, ведь всё наследство перейдёт к ней. И к тому же спальня, где она якобы «болела», – произнёс я это слово, изображая пальцами кавычки, – находится за стеной кабинета, и туда есть дверь напрямую, через которую Умка спокойно могла зайти и убить судью, пока Филлини отсутствовал.

      Козлодоева, выслушав это, повернулась к Бородьке.

      – Наследство действительно всё перейдёт к Умке?

      – Да, я узнал это у нотариуса.

      – А что насчёт «болезни»? – поинтересовалась она у него, изобразив кавычки.

      – Я сегодня рано утром посетил их семееейного доктора, и он подтвердил, что два дня назад Умка обратилась к нему за помощью по поводу её болезни, которая часто встречается у бееелых мееедведей из-за длительного пребывания