Призраки из прошлого и другие ужасные истории. Алла Озорнина

прыщи на лице, и невольно приосаниваюсь.

      А чучело скидывает с себя дубленку, швыряет на полку для головных уборов шапку, что держала в руках, подскакивает ко мне, выпучивает свои глазищи и спрашивает отвратительным писклявым голосом:

      – А это что за жирный тюлень, дядь Миш?

      Я чуть было не захлебываюсь чаем от возмущения и отвечаю:

      – На себя посмотри, Баба Яга костлявая!

      И сам себе удивляюсь. Там, в Москве, я, наверное, никогда бы такого девочке не сказал. Впрочем, разве это девочка? Чучело!

      – А ну прекратите! – прикрикивает на нас дядя Миша. – Еще чего, обзываться! А тебе, Сонька, совесть надо иметь – человек в гости приехал, а ты обзываешься вместо того, чтобы знакомиться.

      – Ой, очень надо знакомиться! – отвечает Сонька.

      – Это, Сонь, гость наш. Сын моей племянницы.

      – Из Безруково? – с воодушевлением спрашивает Сонька.

      – Из какого Безруково? Из Москвы!

      – А-а, – разочарованно тянет она, – из Москвы… А там что, все такие тюлени?

      – Ты давай поменьше болтай да ужин готовь. Не можем же мы одним чаем гостя потчевать.

      – А че он приперся-то? – спрашивает Сонька так, как будто бы меня здесь нет. – И надолго? И вообще, он что ли в школе не учится? Сейчас же учебный год!

      Все это она строчит на одном дыхании, как пулемет, и до меня даже не сразу доходит, что она говорит. А когда наконец-то доходит, я отвечаю:

      – У нас каникулы.

      – Чего-о? Вот ничего себе, все учатся, а у них каникулы! Ну во-о-ще!

      Сонька еще что-то пищит, чем-то возмущается, но мне не до нее: в верхнюю челюсть вдруг словно впиваются раскаленные щипцы.

      – Что случилось? – встревожился дядя Миша.

      – Зуб…

      Сонька и дядя Миша замолкают, и я вижу, как они растерянно переглядываются. Меня берет зло: да что они, не знают, что делать в таких случаях, что ли?

      – Есть тут у вас стоматолог? – мычу я.

      Дядя Миша беспомощно разводит руками:

      – Так нет его в Благодатном. Только в Безруково, а до него пять километров топать. Оно, конечно, и пешком не расстояние, но врач-то принимает только с утра. Да и то сразу к нему не попадешь.

      Его слова доносятся до меня издалека: в зубе что-то дергает, торкает, отдается в голове.

      – Система такая, Петька, – объясняет дядя Миша. – Чтобы попасть к стоматологу, нужно обследования у терапевта пройти, флюорографию сделать, и если у тебя не обнаружат туберкулез, вот тогда и к стоматологу талончик дадут.

      – А если обнаружат? – мычу я.

      – Да ты что, Петька, неграмотный? Туберкулез обнаружат – прямым ходом в тубдиспансер отправят. Там заодно и зуб подремонтируют. Чтоб человек-то не мучился. Ну что, легче стало?

      – Таблетку хоть какую-то дайте, что ли… – продолжаю мычать я. – Анальгин, например…

      – Так кончился он, за ним тоже в райцентр бежать надо! Но аптека там все равно закрыта!

      И тут я замечаю, что эта противная Сонька делает какие-то знаки дяде Мише, а тот отрицательно качает головой. Тогда Сонька сердито машет рукой и говорит:

      – Пошли!

      Я