Чисто английское убийство. Сирил Хейр

– это самое неопрятное из известных мне занятий.

      Камилла поправила подушки за его спиной.

      – Бедный дядя Том! – сказала она. – Это значит, вы не сможете поужинать с нами сегодня?

      – Да, Камилла, именно так. Полагаю, я усну задолго до того, как вы встретите Рождество. Роберт будет хозяином вместо меня. Надеюсь, ты не против.

      Камилла посмотрела на Роберта. Он слегка покраснел и избегал ее взгляда.

      – Надеюсь, Роберт не против, – сказала она мягко. – Миссис Карстерс, могу я предложить вам еще чашку чая?

      – Спасибо, дорогая, только не слишком крепкий. Как я уже говорила, сэр Джулиус, мой муж совершенно убежден, что производители сахара в колониях…

      – Лорд Уорбек, – робко сказал доктор Боттвинк, – возможно, с учетом всех обстоятельств, было бы предпочтительнее, если бы я отказался от вашего любезного приглашения поужинать с вашей семьей сегодня вечером? Мне кажется, что может быть…

      – Глупости, мой дорогой, – добродушно ответил его светлость, – я настаиваю, чтобы вы его приняли. Вы должны считать себя таким же гостем в этом доме, как и все остальные.

      – Но…

      – Ну конечно, вы должны поужинать с нами, – вставила Камилла. – Если вы откажетесь, мне не с кем будет беседовать. Еще чаю, Роберт? – невинно добавила она.

      – Нет, спасибо, – многозначительно ответил Роберт и встал. – Если сегодня вечером я должен председательствовать на этом праздничном ужине, то мне лучше пойти и поговорить с Бриггсом о напитках.

      Он демонстративно вышел из комнаты.

      После его ухода возникла неловкая пауза. Миссис Карстерс, у которой временно иссякли описания проблем с колониальным сахаром, потрясенно и с выражением неодобрения смотрела ему вслед. Лицо лорда Уорбека покраснело от гнева, доктор Боттвинк был очень бледен. Рука Камиллы задрожала, и она поставила чашку со стуком, который громко прозвучал во внезапно воцарившейся тишине. Только сэр Джулиус, поглощенный пережевыванием кекса с изюмом, казалось, не заметил, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

      Первым заговорил лорд Уорбек. Он тяжело дышал и с трудом выговаривал слова.

      – Я… прошу прощения, – сумел выговорить он. – Мой единственный сын… гость в моем доме… Мне стыдно…

      – Не терзайтесь, милорд, молю вас, – быстро сказал доктор Боттвинк, чей английский стал более формальным чем когда-либо из-за напряженности ситуации. – Я прекрасно осознаю свое положение. Этого небольшого прискорбного инцидента следовало ожидать. Он лишь укрепил меня во мнении, что мне не следует присутствовать за сегодняшним ужином. Я ведь именно так и сказал вчера вашему славному Бриггсу. Не подумайте, что я не ценю вашего гостеприимства, но там, где дело касается политических вопросов…

      – Никакой политики в этом доме, – слабым голосом сказал лорд Уорбек.

      – Пойдемте-ка со мной, – твердо сказала Камилла, – я хочу с вами поговорить. – Она взяла озадаченного Боттвинка под руку и отвела его в дальний конец комнаты. – Послушайте, я отлично знаю, какие