Разные судьбы. Александр Васильевич Ершов-Дремов

он уже не чаял встретить. Что-то толкнуло его и они крепко обняли друг друга. Андрей смотрел со стороны и видел, как вздрагивают широкие спины мужчин. Долго они еще так стояли, крепко обнявшись, как бы боясь потерять друг друга.

      – Ну, вот мы и вместе, сынок. Это твой брат – Андрей. Я никогда не говорил тебе об этом. Боялся, что не поймешь.

      Андрей ничего не сказал. Подошел к ним. И они втроем уже крепко обнялись. Сергей смотрел на Степана Андреевича, и ему не верилось, что перед ним сидит его отец.

      – Если бы мама могла это видеть! Как бы она была рада!

      – Ты сказал «рада»?

      – Да, еще бы! Она мне очень много рассказывала о Вас! Она говорила: «Если жив отец, то обязательно приедет к нам. Он ведь так любил нас». Она целый год на станцию пешком ходила, все наделась встретить Вас.

      Степан Андреевич обхватил голову руками.

      – Я подло поступил по отношению к вам. Очень подло.

      – Не надо терзаться, отец. Мы все эти годы, не видя Вас, любили и надеялись, что настанет время и мы увидимся.

      – Ты сказал отец?

      – Да! Мечтой моей жизни было всегда разыскать своего отца. Мне Вас не хватало всегда. Напишите моей маме, она будет очень рада.

      Степан Андреевич посмотрел на Андрея.

      – Делай, как знаешь, папа. Ты мне никогда не рассказывал историю своей жизни. Для меня ты был хорошим отцом. И я бы хотел видеть тебя счастливым.

      – Спасибо вам, мужики вы мои дорогие! Я, признаться, не ожидал ничего подобного. Значит, вы меня поняли.

      Под утро ребята легли спать, а Степан Андреевич достал бумагу и сел писать письмо. Он писал Евдокии все, что рассказал своим сыновьям, а еще написал, как он ее любит и любил все эти годы.

      В кабинет председателя влетела Наталья Седова.

      – Ну, Матвеич, новости у меня для Евдокии. Степан ее объявился. Видишь, письмо шлет. Столько лет где-то кобелился и вот объявился. А письмецо одно всю сумку тянет. Семнадцать лет гулял, а тут…

      – Ну-ка дай сюда! Тараторка! – оборвал ее председатель.

      – А письмо, ух, толщенное какое. Никак фото еще там. Фотку шлет, леший! А на кой ей фотка? Фотку ведь в постель не положишь.

      – Да замолчишь ты или нет?! Балаболка! Сколько тебя помню, то постель на уме и есть.

      Наталья замолчала и хотела уже было выйти, но у порога задержалась. Достала из сумки еще один конверт.

      – На, Матвеич, это на совхоз, казенный.

      Егор Матвеевич развернул конверт. Достал оттуда вырезку из газеты. По лицу председателя поползла улыбка.

      – Иш ты, Сережка-то наш герой оказывается.

      – Постой-постой, а это кто же такой будет? Андрей Зацепин? Ничего не понимаю! Вот тут и снимок. Братья Зацепины. Почему братья? У Евдокии один сын – Сергей. А, впрочем, неважно.

      – Слышь, Наталья, Сережка наш с товарищем из огня старика вытащил. Сами обгорели, в больнице долго лежали, а сейчас уже здоровы. Ну ты иди. Да смотри мне, про Степаново письмо не болтай никому.

      – Да кому болтать-то? – тихонечко тараторила