Жиль. Максим Обухов

Неужели из всех ресторанов Вы нашли самый скучный! Вы хотите угробить прекрасный вечер в самом ужасном месте. Там отвратно готовят, а обстановка похоронная. Интерьер!

      – Что интерьер? – спросил Петр

      – Ужасен. Именно в таких заведениях умирает молодость. Если Вы не хотите потерять вечер, то предлагаю Вам компромисс – «Челентано».

      Они оба посмотрели друг на друга

      – Вот и начались проблемы, – произнес друг и уставился на дорогу.

      – Понимаешь, у нас деловая встреча! Мы должны договориться на счет выставки, после этого мы свободны, – Петр почувствовал себя полным идиотом. Надо была сразу все ей рассказать, но когда?

      – Выставка! Я не пойму, ты меня пригласил на свидание или на деловую встречу? Да еще в самое тухлое место на земле!

      – Давай я тебе скажу честно, как есть, согласна?

      – Да, говори, я тебя слушаю, Петр, что ты скажешь?

      – Врачи мне поставили редкую болезнь. Сказали, что скоро я, возможно, усну и больше ни когда не проснусь, понимаешь?

      – Да вот так и не проснешься.

      – Да. И у меня очень мало времени, почти нет. Я хотел встретиться с тобой, раз бегу на эту выставку, я боюсь уснуть и больше не проснуться.

      – Значит выставка для тебя важнее, чем я!

      – Нет, ты не так все поняла.

      – Я прекрасно все поняла.

      – Понимаешь, я возможно умру.

      – Умру, умру, умру, – кому ты веришь? Старичку, что выжил из ума. Они тебе еще не то расскажут, тебе надо ехать в Москву понимаешь.

      – Да, возможно ты права.

      Евангелина нагнулась над ухом Петра и прошептала:

      – Скажи художник, что мне делать на переговорах? Прикинуться дурой или глупой ассистенткой? О, здравствуйте, меня Петр учит рисовать карандашом. У Вас тоже карандаш быстро тупится. Вы чем точите, точилкой или ножом? Нет, мы вчера учились рисовать гиппопотамов, я способная ученица. Да, Петр меня наказывает, если я не правильно рисую.

      – Пожалуйста, я тебе очень прошу, потерпеть, это ненадолго.

      Нет, она ему не поверила. Она не осталась довольной. Еванеглина скривила лицо, и откинулась на задний диван. Она надула губы и так ехала всю поездку. Сначала строила из себя мученицу, стонала, закрывая лоб ладонью. Потом выражение ее лица сменилось, надев маску высокомерного презрения, что часто встречается в дорогих машинах и в метро.

      – Евангелина, мы договорились.

      – Мда, – она отвернула в сторону голову и стала смотреть в окно. Потом подняла подбородок и уже не шевелилась.

      – Знаешь Петр, ты на самом деле обманщик. Ты все придумал, чтобы от меня по быстрей избавиться и поставить там себе, куда-то галочку.

      – Евангелин

      Дальше начался спор, она переходила на контраргументы. Петр защищался, как мог.

      – Нет, нет, ты все не так поняла

      – А как, – она разводила руки, и все начиналось заново. Она его тормозила, он повторялся и по новому кругу и опять все заново. Друг старался себя сдерживать, чтобы не кричать