Сами мы не местные. Юлия Борисовна Жукова

Но и не приехала из Худула, когда я был ранен.

      – А ей сразу сказали?

      – Ей и отцу сказали одновременно. Не совсем сразу, но быстро… Кстати, помнится, ты очень резко высказывалась обо всех моих друзьях, которые за меня не вступились. А ведь она тоже не вступилась. И что ты об этом думаешь?

      – Я не знаю, – тихо говорю я. – Если бы я знала, что она за человек, у меня могли бы быть предположения…

      – Но ты не набрасываешься на неё с руганью, хотя она поступила точно так же, как все?

      Я кошусь на Азамата. Он явно нервничает, но гнёт свою линию. Это, в общем, хорошо, если он наконец начинает осознавать, что не заслужил своего изгнания. Однако с матушкой и правда что-то не так. Женщины у них странные, конечно, но чтобы вот так бросить своё чадо? Может, она пыталась повлиять на отца, только Азамат об этом не знает?

      – Я не верю, что она совсем ничего не пыталась сделать для тебя. И, пока я её своими глазами не увижу и своими ушами не услышу от неё, что ей не интересна твоя судьба, я не поверю.

      Он пожимает плечами, а потом вдруг нагибается и целует меня в макушку.

      – Мне очень хочется надеяться, что ты права, – тихо говорит он. – Раньше я всегда думал, что мать меня любит. А потом вдруг оказалось, что я этого не заслуживаю. А когда появилась ты, все снова повернулось с ног на голову, и теперь получается, что я вроде как ни в чем не виноват, а она… В общем, наверное, я просто боюсь. Я в молодости все похвалялся тем, что ничего не боюсь, а Унгуц мне всегда говорил, мол, придёт и твоё время бояться, и вовсе не там, где ты ждёшь.

      Кажется, я тут уже лишняя. В те редкие моменты, когда Азамат принимается анализировать свои чувства, он почему-то обязательно делает это вслух, хотя может напрочь забыть, что я нахожусь рядом и все слышу. Иногда это бывает забавно. Например, когда он только начал вести тренировки, я регулярно заставала его расхаживающим по комнате и рассказывающим самому себе, какими словами он про себя называет те или иные ситуации во время боя и как их лучше классифицировать, – а потом он удивлялся, откуда это я так хорошо разбираюсь в происходящем «на ринге», не сошёл же он с ума, чтобы женщину грузить боевыми стратегиями.

      За этим бормотанием он благополучно засыпает. Вот и славно, а то ведь он прошлой ночью не отдохнул почти.

      Степь под нами тем временем переходит в невысокие горы, поросшие каким-то странным лесом. Видимо, тем самым, где под корнями деревьев поезд может пройти. Во всяком случае, кроны весьма внушительные, и я не взялась бы сказать, широколиственные они или хвойные. Наверное, и правда что-то безумно древнее, а то и вовсе неземное.

      Слева от гор и до самого моря тянутся смешанные леса. Навигатор мне пиликает, что надо сворачивать к западу, но только после того, как позади останется река, а то над ней какие-то завихрения. Над горами все вполне спокойно, они действительно невысокие. Я тихонько включаю музычку и с удовольствием обозреваю величественные муданжские пейзажи под мерное сопение рядом.

      Азамат просыпается, когда на горизонте уже чернеют высоченные северные горы на фоне