Домашний рай. Савелий Новодачный

еще раз взглянул на общую тетрадь и решил с ней уже не расставаться. О ворах он подумает потом. Сейчас надо разобраться с вещами Семена.

      Он достал из коробки и выложил на стол другие тетради. Но здесь ничего особенно ценного не было. Обычные тонкие ученические тетрадки с решенными заданиями по теории поля, почему-то не выкинутые Семеном. Весник всегда делал задания сам, сколько бы их ни было, никогда принципиально не списывал. Еще у него имелась отличительная особенность – вообще не заглядывал в ответ, не сверялся с ним. Говорил, если ход решения правильный, то зачем туда смотреть, время терять. Вообще, у Нахимова создавалось впечатление, что сама учеба для него лишнее, только занимала время, он и так все знал и умел. И умел то, что никто из обучающих его академиков и профессоров не сумел бы сделать. Когда Семен учился на втором курсе, профессор Синев, ведший математический анализ, дал всем, как бы в насмешку, дополнительную задачу, предварив словами, что вряд ли кто решит, поскольку само решение тянет на кандидатскую диссертацию. Семен за один вечер решил и принес ему на следующую лекцию, хотя специализировался вовсе не по математике. У Нахимова сложилось впечатление, что Весник сумел бы преуспеть в любом деле и в любой науке, какую бы ни выбрал. Хотелось зарыдать в голос от слепой несправедливости жизни. Как же так?!

      ***

      …Воровство, как и клопы, имело место быть на физтехе. Отнюдь не только высокоинтеллектуальные и высокоморальные люди учились в флагмане советской науки. Нахимов припоминал, как в первом семестре, постирав спортивный костюм, трико да футболку, повесил их ничтоже сумняшесе в ванном отсеке, где наличествовали пара душевых кабинок и веревки, протянутые для сушки белья, в предбанной секции. На следующий день, полагая, что процесс испарения влаги полностью завершен, поспешил к своему отстиранному от футбольного пота инвентарю и… ничего не обнаружил. Как корова языком слизала. Да где ж их теперь искать? Не пойдешь же по всем четырем этажам и не будешь проводить обыск. С тех пор зарекся вешать белье в людном месте. В комнате протянул веревку, закрепив один ее конец на вертикальной трубе горячего отопления, а другой пришпандорив за ушко крепления книжной полки. Зимой еще проще – кинул на пышущую жаром гармошку батареи, и через каких-то два часа получай с пылу жару сухую одежду.

      Но воры – это одно, а убийство человека – совсем другое…

      Нахимов взглянул на вещи, оставшиеся после Семена: брюки, костюм, рубашки, футболки, туфли. Тетя Надя просила раздать все студентам, но Александр, поразмыслив, не решился. Мало ли как воспримут те такое подношение. У Нахимова отсутствовал подобный опыт, поэтому он уложил вещи в пустые коробки от печенья, купленные за двадцать копеек у продавщицы в кондитерской в Институтском переулке, и задвинул под кровать. Еще оставались библиотечные книги. Их надо вернуть в абонентский отдел. Гитару «Кремона», изготовленную чешскими мастерами, он отдаст Олегу Романову. Та всегда была предметом