Русские сумерки. Клятва трикстера. Олег Кулагин

давным-давно этому ценному грузу следовало оказаться в Зоне № 9.

      – Да, наверное, что-то случилось, – сухо кивнул я.

      – Она ведь не оставила бы нас здесь, правда? – вздохнул Ромка. – Настя пошла бы с нами до самого конца? Или ты считаешь, в этом нет смысла?

      – Смысл есть всегда…

      …утер слезы рукавом. Поднялся с мокрой травы. К отчаянию добавилась злость – на самого себя.

      Скользя в грязи, запинаясь в густой траве, я бросился через завесу дождя. Ранние сумерки темнели с каждой минутой. «Лишь бы не заблудиться, лишь бы выйти к развалинам фермы!»

      Пару раз я падал, в кровь ободрал руки о кусты терновника и почти уверился, что иду не той дорогой. Но вдруг из дымки появился узнаваемый обломок бетонной стены.

      Я подбежал и торопливо стал разгребать битый кирпич.

      Есть! Вот он – кинжал в отделанных золотом ножнах. Но главное – с удобной рукояткой. Я вытащил клинок из ножен, попробовал остроту лезвия.

      И отложил в сторону.

      Начал раскапывать кучу кирпичных осколков рядом. Извлек оттуда жестяную коробку с «товаром». Открыл и глянул внутрь.

      Немного «мха», зато целых три «рыбьих чешуи», «наперсток» и «водяной аметист» – все тянет минимум на пять штук баксов. Если на двоих – по две с половиной на брата. Очень много.

      А если одному – так вообще целое богатство! Хватит, чтоб купить себе нормальный дом в поселке, еще и на мотоцикл останется…

      Я цепенею от этой неожиданной мысли. И стискиваю кулаки.

      К черту, к лешему!

      Главное – понять, что это за странная фиговина, которую мы обнаружили рядом с «водяным аметистом»? Демин вообще не хотел ее брать – от греха подальше. А я настоял.

      Когда-то Петрович показывал мне похожую хрень. Или не совсем похожую?

      Трудно рассмотреть в сумерках.

      Я достаю из коробки тонкую фиговину, остальной «товар» зарываю на прежнем месте. Сую кинжал за пояс.

      И опять двигаюсь последней тропой Сереги Гилевича – к горящему в полумраке, как глаз мутанта, окошку проклятого дома.

      Страх и злость гремучим коктейлем отдаются в голове при каждом шаге. Пару раз я обхожу жилье «мясника» кругом, вслушиваясь и обдумывая, как незаметно проникнуть внутрь. Окно чулана уже закрыто – может, и заколочено по-новой? Ясно, что этот путь уже не годится…

      «Думай, Глеб!»

      Только ничего оригинального на ум не приходит.

      А потом я улавливаю звук – оттуда, изнутри. Похожий на сдавленный крик. И просто шагаю к крыльцу, что есть силы начинаю барабанить в дверь:

      – Открывай, сволочь!

      Чуть отступаю. Но я не прячусь, стою в луче фонаря напротив входа: пусть «мясник» хорошо разглядит мою фигуру – жалкую, грязную, беспомощную…

      Я жду. А мелкий дождь вокруг сверкает тысячами алмазных капелек. Это красиво – так красиво, что помогает не чувствовать бешено колотящееся сердце…

      Негромко скрипит замок.

      Дверь распахивается.

      Тощий высокий силуэт возникает из тьмы. Огромная