Юные разочарования Тимоти Хаггингтона. Евгений Октябрьский

просто вывалил на неё извинения. Ванда и бровью не повела даже когда я уходил. Она снова делала вид, словно меня не существует в этом мире. И нет, остальные не стали обращать на меня больше внимания, никто не захотел подружиться. Зато на пару недель я стал одной из самых обсуждаемых тем для сплетников. О моей семье было известно очень мало. Мать появлялась в школе очень редко, об отце не было никаких сведений, а бабушку многие знали, как сумасшедшую старуху.

      А после выхода новых частей фильма Сумерки меня и вовсе стали считать вампиром. Организовалась даже группка энтузиастов, что хотели доказать это и потому следили за мной. Я чувствовал их пристальные взгляды за ланчем, в коридорах, на уроках. Они словно ждали, что я выкину что-то эдакое. Но я не давал и шанса поймать меня на чём-то странном. Им надоело это меньше чем за месяц.

      Несмотря на все страсти, в этой школе было намного спокойнее, чем в младшей. После переезда события тех лет смешались в неясный обидный комок. В основном, надо мной смеялись из-за широких бровей и того, что мой отец – пьяница. Каждый поход в школу давался с трудом, но…дома было не лучше.

      Я утешал себя тем, что просто ответил Ванде так же, как она ответила мне когда-то и это сглаживало боль от того, что за некоторые собственные проступки у меня не было даже шанса извиниться. В конце концов, сейчас у меня остался лишь я один. Особенно сильно это осознание ударило по мне когда погиб Макбет.

      Шёл апрель 2015-го года. Снег уже давно растаял, и Макбет повадился провожать меня до калитки через газон. Обычно он запрыгивал на мусорный бак, мяукал мне вслед и возвращался обратно, заходя в дом через кошачью дверь позади дома. И в этот раз я привычно погладил Макбета по голове, наощуп надел наушники и включил музыку. Чуть не опоздал на автобус до школы из-за того, что развязался шнурок по дороге. И весь день ругал себя за то, что забыл учебник по математике. Меня вызвали к доске, и я получил тройку. Несмотря на то, что я не любил математику, получал по ней стабильные четвёрки. Конечно, эта оценка не должна была сильно повлиять на мою успеваемость. Но мне было просто обидно, что у Ванды появился повод посмеяться надо мной.

      Домой я вернулся с сильным чувством моральной усталости от уроков. Мне нужен был мой пушистый друг чтобы хоть немного расслабиться в его компании. Но тот не спешил показываться. Может задремал где-то на солнце, как он привык делать это летом. Я сменил ему воду, насыпал сухого корма в миску. А заглянув в холодильник за сэндвичем, положил кусок индейки с него наверх горки корма. От меня не убудет, а вот Макбет такие подачки обожал. А ещё проявлял огромное любопытство к моей еде и всё равно со временем начал бы мяукать, выпрашивая хоть что-то. Едва ли кота интересовали овощи или хлеб. Даже от соуса он отворачивался, хотя мне казалось, что он был лучшим в этих сэндвичах.

      Я решил подождать Макбета в кухне. Ведь, не важно, где он обычно лежал, к обеду всё равно выбирался чтобы перехватить если не что-то из собственной миски, то стащить со стола. Но этот раз явно отличался от предыдущих. Я не садился,