Страсти и борьба с ними (выдержки из творений и писем). Феофан Затворник

как бы основательны и как бы впечатлительны они ни были. – Этим положится конец всем подступам врага. (18, с. 218)

Отличие суждения от осуждения

      Надо, однако ж, различать суждение от осуждения. Грех начинается, когда в сердце зарождается презорство к кому, ради какой-нибудь худобы. Осудить можно просто, без всякого приговора судимому. Если же при этом в сердце сожаление будет о лице оплошавшем, желание ему исправления и молитва о том; то тут не будет греха осуждения, а совершится дело любви, возможное при такой встрече. Грех осуждения больше в сердце, чем на языке. Речь об одном и том же может быть и грехом и не грехом, судя по чувству, с коим произносится. Чувство дает и тон речи. Но лучше всячески воздерживаться и от суждений, чтоб не попасть в осуждение; т. е. не ходить около огня и сажи, чтоб не ожечься и не очерниться. Скорее переходить надо на осуждение и укорение себя. (14, с. 218–219)

Чем измеряется духовное преуспеяние?

      Отцы святые говорят: «Не меряй себя»… Лучшая себе мера: «ничего нет»… Господи, даждь положити начало благое!.. Господи, имиже веси судьбами спаси мя! И мысль всякую гоните о мерянии себя, а, задняя забывая, – совсем как бы его не было, – в передняя простирайтесь. Враг наводит на то, чтоб мерять себя, чтобы самомнение возбудить и испортить все дело. Всегда говорите себе: «ничего нет, нечего мерять». (12, с. 93)

      Меряйте себя не подвигами, а замиранием страстей. Замрет какая, – это шаг вперед. А когда всех не станет; тогда скажите: слава Богу! выбралась на полянку; теперь попокойнее побреду, а то вся изодралась, идя среди терния по колючкам. (14, с. 214–215)

Почему в монашестве легче одолеть страсти?

      Побеждать и искоренять страсти есть долг всех христиан. Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24), – говорит Апостол. – Но многие, видя, как трудно бороться и одолевать страсти, находясь в житейских и гражданских заботах и связях, разрывают сии связи: оставляют семейство и общество и вступают в обитель на такую жизнь и такие порядки, которые прямо приспособлены к искоренению страстей. – Таким образом, монашество есть жизнь противоборственная страстям, страстеистребительная, сердцеочистительная…

      Когда вступают в монашество, это не значит, что тем одним страсти уже и истреблены. – Нет, – страсти остаются; а только человек вступает в такие порядки, при которых страстям нет пищи и поддержки, что и составляет приспособленность монашества к борьбе со страстями и одолению их.

      В монашестве способнее одолевать страсти. – Страсти ведь молчат, когда нет предметов, возбуждающих их. Удаляясь от мира, монах удаляется от сих предметов, и страсти, не находя себе пищи, все слабеют и слабеют, пока совсем не замрут. Держи себя монах так, чтоб глаз не видел, ухо не слыхало и другие чувства не ощущали ничего худого и нечистого, и – будешь, как в безопасной пристани, от волнения страстей, которые, не находя себе поддержки, молчать будут…

      В монастыре пищи страстям, предметов их нет, – только помыслы о сих предметах остались. –