Рассказы Люси Синицыной, ученицы третьего класса. Ирина Пивоварова

остаться! Она не будет б-б-больше писать на уроках писем! Ч-ч-честное слово, не будет!

      – Вера Евстигнеевна, она правда больше не будет! – послышался писклявый голос с последней парты, и я увидела, как над партой в дальнем углу класса повисла тощая фигура Ирки Мухиной, жуткой вредины и воображалы. – Она не нарочно! Это она по глупости написала, Вера Евстигнеевна!

      – Конечно, по глупости! – подхватила Сима Коростылёва. – Вера Евстигнеевна, по глупости! Честное слово!

      – Да дура она, чего там говорить! – закричал Иванов. – Только не надо её выгонять! Она хоть и дура, а не надо!

      – Не надо! Не надо! – закричали все. – Не надо её выгонять!

      Я стояла около двери. Я не знала, что мне делать. Они кричали со всех сторон. Они не хотели, чтобы меня выгоняли! И моя Люська, моя вредная Люська, кричала громче всех:

      – Вера Евстигнеевна, она больше не будет! Простите её, пожалуйста! Простите её! Простите!

      Вера Евстигнеевна с каким-то удивлением глядела на класс. Она переводила взгляд с Иванова на Длиннохвостову, с Длиннохвостовой на Коростылёву, с Коростылёвой на Колю Лыкова, и на лице её проступало странное выражение. Как будто ей хотелось улыбнуться, но она изо всей силы сдерживалась, и делала строгое лицо, и хмурила брови…

      – Вот оно что! – медленно сказала она. – Значит, вы не хотите, чтобы я Синицыну выгоняла?

      – Не хотим! Не хотим! – закричали все. И даже ленивый Бураков разжал толстые губы и басом произнёс:

      – Не хотим!

      – Ну, а как же нежелание Синицыной учиться?

      – Это она пошутила! Это она просто так!

      – «Просто так»? – нахмурилась Вера Евстигнеевна.

      И тут снова вперёд выступил Коля Лыков.

      – Вера Евстигнеевна, – сказал он. – Синицына действительно учится неважно. Но обещаю вам как звеньевой, я сделаю всё, чтобы она стала учиться хорошо!

      – Ах, так?.. Ты это обещаешь, Коля?..

      Вера Евстигнеевна на секунду задумалась.

      – Ну что же… Если ты мне это обещаешь… И потом, я не могу не считаться с мнением класса. Ладно, Синицына. Садись на своё место. Но смотри, Коля Лыков за тебя поручился. Не подведи своего товарища!

      И я пошла обратно.

      Я весь урок слушала учительницу.

      Я прямо глаз с неё не сводила. Приставки и суффиксы я подчёркивала так, что чуть не продавила насквозь тетрадь.

      И вот прозвенел звонок.

      Вера Евстигнеевна собрала тетрадки, взяла классный журнал и пошла в учительскую.

      И тут весь класс окружил меня плотной стеной.

      – Ну, Синицына, ты дала! – сказал Иванов. – Как там у тебя про Костю?

      – «Ваш Костя умный и замечательный», – сказала Сима Коростылёва.

      – «И я в него влюбилась», – захихикала Валька Длиннохвостова. – Ой, не могу! Не могу! Синицына, ну и дура же ты!

      – А как про Серёжу-дворника? Его из института выгнали, да? Здорово! Люська, а откуда ты всё это взяла! В книжке прочла?

      – А этот-то… как его… Синдибобер Филимондрович? Злой, с седой бородой, дерётся палкой… Ой, не могу! Умора!

      – А про Косицыну-то