Колючий мед. Сара Паборн

картона под мрамор, снимает с уголка пожелтевшую резинку и медленно раскрывает.

      – Я не хочу выставлять ее, потому что краски блекнут от солнечных лучей. Это акварель, понимаете? Я считаю, ее лучше хранить в ящике.

      Вероника осторожно протягивает мне рисунок. На нем изображена девушка, сидящая на подоконнике. Лицо повернуто в полупрофиль, и ладонь затеняет глаза, будто она пытается рассмотреть что-то за окном. На ней синее платье с вырезом каре и широкой юбкой в складку. Свет в рисунке дышит летней жарой.

      – Как красиво, – восхищаюсь я. – Он много времени посвящал рисованию?

      – Ну конечно. Он же был художником. – Вероника смотрит на меня с удивлением.

      – Я думала, он работал в отеле?

      – Кто?

      – Ваш супруг, Уно.

      – Зачем вы вмешиваете сюда Уно? – Вероника озадаченно морщит лоб.

      – Я думала, вы о нем говорите, – отвечаю я. – А о ком вы тогда говорите?

      – О Бу, естественно. – Вероника забирает у меня рисунок, кладет его обратно в папку и резким движением закрывает бюро. Два красных пятна вспыхивают на ее щеках.

      – Просто я думала… – беспомощно лепечу я. – А кто это – Бу?

      – Бу Бикс. Он был студентом Художественной школы «Валанд» в Гётеборге и жил у нас летом в пансионате. Стипендию выиграл. – С этими словами Вероника возвращается к столу.

      – Это о нем вы писали в журнал? – уточняю я. – Предмет вашей девичьей любви?

      Она кивает в ответ.

      – Вы упомянули, что расстались с ним при драматичных обстоятельствах, – говорю я. – Могу ли я спросить вас, что это были за обстоятельства?

      Я знаю, что это совершенно не касается статьи, но просто не могу удержаться, чтобы не спросить.

      Несколько секунд Вероника молча смотрит на меня.

      – Мы бежали вместе.

      – Бежали? Но куда?

      Она наклоняется вперед, чтобы спросить:

      – Значит, в каком издании вы работаете, напомните мне, пожалуйста?

      – В журнале «Женщина». Я – журналист.

      – Я в курсе, меня интересовало только издание, для которого вы пишете. И статья будет обо мне?

      – О вас и Уно. О том, как сохранить любовь на протяжении шести десятилетий.

      – То есть Бу тут ни при чем?

      – Нет, – признаю я.

      – Так, может, будем придерживаться обозначенной темы? – Вероника отклоняется назад и начинает постукивать пальцами по столу. – Вам придется извинить меня, но я очень плохо спала этой ночью. Признаюсь, мне нужно прилечь отдохнуть. Я плохо переношу жару. Вы не могли бы прийти завтра утром?

      – Да, конечно, – разочарованно откликаюсь я. – Во сколько вам будет удобно?

      – Приходите к одиннадцати, к этому времени я уже успею спокойно позавтракать. Я же жаворонок.

      – Меня тоже в одиннадцать устроит, – отвечаю я.

      – Выход сами найдете?

      Киваю в ответ, убирая в сумку блокнот.

      1955

      Франси была необычной девушкой – ее отличало высокое мнение о себе. Но это еще не все. Веронике никогда не встречались