Колючий мед. Сара Паборн

Из приоткрытого окна доносится шорох гравия под ногами прохожих. Где-то лает собака.

      – Как вы познакомились? – интересуюсь я, потягивая кофе больше для вида.

      – На танцплощадке Нюлидс. Она не сохранилась, но во времена нашей молодости была очень популярна. Объявили белый танец – так говорили, когда наступала очередь девочек приглашать мальчиков. Все мои подружки присмотрели себе кавалеров, а я не знала, куда податься. В конце концов спросила того, кто стоял ко мне ближе всех. Им оказался Уно. И он согласился. Хорошо помню, что у него были черно-желтые ботинки. На них я и смотрела почти весь танец.

      Вероника проводит рукой по волосам.

      – Понимаете, я вовсе не хотела ходить на танцы. Страдала комплексами из-за высокого роста. В основном держала сумочки других девушек. Служила полезным передвижным гардеробом.

      По ее лицу скользит чуть заметная улыбка. Вижу, что правая часть рта не совсем успевает за левой; кажется, будто она принадлежит чужому, более серьезному лицу.

      – Шестьдесят лет – большой срок для брака, – говорю я.

      – Они быстро пролетели, – парирует Вероника, взглянув на меня. Ее глаза под морщинистыми веками прозрачны, как подернутая перламутром вода затерянных в лесах озер. – Вероятно, тогда было проще кого-нибудь найти, чем сейчас. Не так много альтернатив. Требования пониже – идеальных не искали. И, признаться, я все равно не рассчитывала, что стану счастливой. Так что это был приятный сюрприз.

      – А почему вы не рассчитывали на счастье? – Заинтригованная, я подаюсь вперед, облокотившись на стол.

      – Просто у меня складывалось такое ощущение, – моя собеседница слегка пожимает плечом, – что мне не предначертано быть счастливой. Не скажу с ходу, одна ли я такая. Может быть, в юности это свойственно всем. Но вам, полагаю, нужны другого типа ответы.

      – Ваши ответы кажутся мне интересными, – возражаю я.

      – Не уверена. – Вероника мотает головой, пытаясь разубедить меня. – Кстати, не припомню: откуда вы обо мне узнали?

      – Ваше письмо в редакцию журнала, – уточняю я. – Медиуму – помните?

      – Точно. Так и было. Дом престарелых выписывает столько журналов, что за всеми не уследишь. Я не знаю, что на меня нашло, когда я написала его, все это было импровизацией. Да и времени с тех пор прошло порядочно, не меньше года.

      Вероника опустила глаза. По ее шее растекаются красные пятна.

      – Мало ли что еще взбредет в голову поздно вечером, – добавляет она. – Я отношусь к тем, кто оживает по ночам, так было всегда, но позволять себе такой режим я стала только сейчас. Обычно я брожу тут, слушаю радио и засиживаюсь за полночь со своими занятиями. Размышляю. Решаю кроссворды.

      На последнем признании я вздрагиваю и хочу спросить, не знакома ли она с «Ностальгическим кроссвордом», но вовремя удерживаю себя.

      – Как приятно, что утром не надо рано вставать, наверное, это главное преимущество выхода на пенсию. Уно был жаворонком, и, живя вместе, мы всегда придерживались его суточного ритма. В этом мне