Погляд сквозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта. Валентин Сидак

но в советской внешней разведке с ними, за редким исключением, получался явный конфуз. Многие из партийных выдвиженцев оказались неспособными к освоению иностранных языков, особенно редких, преимущественно восточных. Некоторые «отсеялись» уже на стадии практических занятий в городе, когда вдруг стали замечать за собой наружное наблюдение, даже находясь дома в постели с женой… Но больше всего им препятствовали в прилежной учебе явно раздутые амбиции и непомерное честолюбие бывших партийных чиновников. Ну, как же, ведь мы направлены партией (!) «на руководящую работу», мы номенклатурные кадры, а вы, чекистские «дядьки» -неудачники, учите нас тут «азам разведки», как каких-то сопливых приготовишек…

      Надо откровенно признать, что местные партийные органы направляли на службу в органы КГБ далеко не лучший кадровый контингент. По настоящему толковых и перспективных работников умные первые секретари областных и республиканских комитетов партии берегли прежде всего для себя, для дальнейшего использования на местах. А по ежегодной разнарядке ЦК зачастую направляли работников, от которых по той или иной причине они хотели бы избавиться. Благо это был удобный и благоприятный предлог – вроде бы и на повышение, однако «в сторонку» и по принципу «На тобi, Боже, що менi негоже».

      Качественными, высококвалифицированными оперативными работниками разведки и контрразведки, Первого и Второго Главных управлений лица из контингента партийного набора становились гораздо реже, чем те сотрудники, которые пришли на службу в органы непосредственно «с гражданки» или с военной службы. На зато многие из них, будучи по причине разведывательной профнепригодности отправленными на работу обратно «домой», в низовые чекистские звенья, весьма успешно продвигались там по партийной линии, особенно в кадровых подразделениях управлений, а также по линии «пятых отделов». Благо тесная смычка с республиканскими и областными комитетами партии, в которых они ранее работали, была самой тесной и поистине повседневной. Объяснение этому феномену было самым что ни на есть простым и житейским. К практическим делам контрразведки, а уж тем более разведки на местах подпускали, да и то с большой оглядкой на строгие требования конспирации, только первого секретаря партийного органа, да еще, в очень редких случаях, секретаря, курировавшего отдел административных органов. Зато о славных делах «пятой линии» КГБ были в большей или меньшей мере информированы все руководящие партийные кадры: и орговики, и сотрудники отделов агитации и пропаганды, и работники отделов оборонных отраслей промышленности, и работники отделов образования и науки и пр. Ну, а как же иначе: идеологическую скверну нужно же было корчевать всем миром, по другому никак… Вот и рапортовали работники «пятой линии» о настроениях в среде «гнилой интеллигенции» на местах, об антипартийных выпадах и поползновениях,