Погляд сквозь гады. Белорусские очерки иностранного консультанта. Валентин Сидак

оперативного отряда МГУ и член Парткома (!) университета А. Смушкевич (Смушкевичус) – преемник на этом посту известных ныне российских политиков А. Громова и К. Затулина.

      Рассказывая вам все это, я хочу тем самым подчеркнуть ровным счетом лишь одно: уровень работы отдельных профессионально неподготовленных энтузиастов-комсомольцев из оперативных отрядов был порой ничуть не ниже, чем у отдельных профессионально подготовленных сотрудников пятой линии в органах КГБ, работавших в молодежной среде. Единственно, в чем они неизменно и уверенно превосходили КООД – это использование специальных приемов и методов агентурной работы и применение специальных технических средств, которых у «коодовцев» изначально, просто по определению быть не могло – действующее законодательство никогда не предоставляло им подобных прав. Мы даже промышленные рации типа «Ласточка» (которыми крановщики и прочие высотники пользовались для своих переговоров) и то долгое время никак не могли для оперотрядовцев приобрести, и четыре штатных милицейских «Тюльпана» у нас появились уже в самом конце моего пребывания в МГК ВЛКСМ. Да и то только потому, что у меня в секторе ООП МГК ВЛКСМ стали работать на постоянной штатной основе сразу два сотрудника ГУВД по г. Москве: освобожденный секретарь Совета секретарей комитетов ВЛКСМ органов милиции Москвы в чине капитана и симпатичная старший лейтенант милиции, курировавшая всю работу с «трудными подростками» столицы.

      Если поразмыслить по-трезвому, без надрыва и истерики, «стукач» – он ведь и в Африке добровольный информатор, неважно, есть у него оперативный псевдоним или отсутствует. Просто агентура органов КГБ или уголовного розыска МВД была в правовом отношении защищена законом – и это было очень важным и существенным обстоятельством. Были ли в КООД собственные информационные возможности, отличные от милицейских или «комитетских»? Конечно, были, причем кое-где и кое в чем очень даже немалые, качественные и эффективные. Но это уже было небезопасной «самодеятельностью», что называется – работой на свой страх и риск. И иногда у ребят-энтузиастов, поклонников «шпионской романтики» случались крайне неприятные «накладки» в работе, иногда чуть ли не «на грани правового фола». Вопросы решались, конечно, но без дополнительной нервотрепки обходилось далеко не всегда.

      Наиболее ярко и отчетливо это проявилось в эпизоде с широкомасштабной операцией комсомольских оперативных отрядов по задержанию в Москве 1 июня 1971 года, в Международный день защиты детей, многочисленной (порядка 250 человек) группы московских «хиппи», которые намеревались в тот день устроить у посольства США демонстрацию «в знак протеста против убийства американской военщиной детей во Вьетнаме». Об этом событии отечественной истории сегодня уже не только книги пишут, как, например, известная активистка движения хиппи, популярный литератор Марина Арбатова с ее «Сейшен