Tempus. Алиса Михайловна Атарова

На ее глазах, только что подсохших от слез, вновь появились слезинки.

      – Лиззи, пойдем на кухню. У миссис Пирс, наверняка, есть какой-нибудь отличный напиток от душевных страданий, – мягко произнес Мэтью после паузы, вглядываясь в ее лицо.

      – Да, – она глядела сквозь него равнодушным взглядом, – да, ты прав. Да…

      Но она не сделала попытки встать. Ему пришлось взять ее под локоть, чтобы заставить куда-то идти. Лиззи шла, еле перебирая ногами, совершенно потерянная, словно выплакав все, она разом опустела и теперь все, что удерживало ее, была ладонь Мэтью, держащая ее под локоть. Он помог ей спуститься по ступеням и усадил на стул на кухне. Вся прислуга уже знала о горе, настигнувшем семейство Никсон. Миссис Пирс в ночной рубашке и халате, хлопотала у плиты, когда они зашли.

      – Вот, дорогая, – она поставила перед девушкой горячее молоко с щедрой порцией рома. – Выпей.

      Мэтью чуть пододвинул кружку к Лиззи, и та обхватила ее дрожащими пальцами, заплаканными глазами уставившись на молоко.

      – И тебе, мой милый, – кухарка поставила чистый ром и перед ним, памятуя, что и он вырос вместе с Лиззи. Мэтью с благодарностью посмотрел на нее и залпом опустошил стакан. Обжигающая жидкость пошла вниз по пищеводу, отогревая его сердце ото льда, что сковало его, стоило ему услышать новости.

      Послышался шум, и на кухню ворвалась Эмма – растрепанная и заспанная, раскрасневшаяся от бега.

      – Я!.. – она увидела двоих, сидящих в тишине, и снизила голос. – Мистер Зонко передал, что он дает вам отгул на завтра. Мистер Колсби уже спросил у него. И если мы… мы чем-то можем помочь, – глаза у нее тоже были красными – девушка, очевидно, уже выплакала все глаза.

      – Спасибо, – хриплым голосом произнесла Лиззи, крепче держа в руках чашку и делая глоток. Перед столькими людьми она тут же собралась, демонстрируя свою железную выдержку. Она всегда так делала, и Мэтью, почувствовавший, как она напряглась, положил ей руку на спину, успокаивающе поглаживая. Девушка изо всех сил хотела казаться сильной, но ей это было сейчас не по зубам. Она уткнулась руками в ладони и глухо разрыдалась. В глазах Эммы тут же появились слезы – она была из тех, кто не выносит чужих слез только по той причине, что начинает рыдать сам. Однако миссис Пирс, которая лучше понимала скорбь Лиззи, выпроводила служанку и сама отправилась прочь, пожелав им лучше идти спать и не терзать себя. А затем, с состраданием глянув на двоих детей, отправилась к себе в небольшую комнату в конце коридора.

      Вскоре Лиззи затихла. Она отпила глоток молока и выпрямилась.

      – Да, миссис Пирс права, – уже окрепшим голосом сказала она. – Нам нужно выспаться, завтра… – ее храбрый голос сорвался, – много дел, – уже тише закончила она.

      – Я провожу тебя, – мягко сказал Мэтью. Почему-то смотреть на чужое горе было легче, чем думать о своем. Это заставляло отвлекаться на заботу о другом человеке и не концентрироваться на своей боли. Чужую боль он мог обнять, погладить, успокоить, а как