Око Дьявола. Джек Макдевит

сидели, беспомощно глядя друг на друга. Наконец Кори развел руками:

      – Что ж, господин Бенедикт, не знаю, почему она обратилась к вам и чего она от вас ожидала. И вряд ли нам удастся спросить ее об этом.

      – Как я понимаю, господин Грин, вы не знали о ее намерениях?

      – Нет, конечно. Я бы никогда ей не позволил. – Голос его дрогнул. – Я вообще не знал ни о каком происшествии.

      – Вы виделись с ней после ее возвращения с Салуда Дальнего?

      – Вы и об этом знаете?

      – Это открытая информация.

      – Она позвонила мне и сообщила, что вернулась домой. И все.

      – Как она выглядела?

      – Я не заметил ничего необычного.

      Алекс замолчал, глядя в окно, на затянутое тучами небо.

      – Как вы узнали о стирании памяти? – наконец спросил он.

      – Получил от нее сообщение, записанное заранее…

      – Что она говорила? Ведь она должна была как-то объяснить свой поступок?

      – Я вам уже сказал, что не знаю. Сказала, что оказалась в невыносимой ситуации, вот и все. И что не может с этим жить.

      – У нее были какие-либо неприятности?

      – Нет. Ничего такого, о чем бы я знал.

      Я подумала о том, известили ли о случившемся ее издателей. Наверное, их это мало обрадует.

      – Вам позволили с ней увидеться после процедуры? – спросил Алекс.

      – Нет. К ней никого не пускают.

      Я попыталась вспомнить, что делают с людьми после стирания памяти. Ей дадут новую личность и новый набор воспоминаний, о ней будут заботиться, пока она вновь не обретет базовые навыки. Придется заново учиться языку, учиться ходить. Ее имущество продадут, а деньги переведут на ее счет. А когда она будет готова, ее переселят куда-нибудь подальше, и никому не скажут, куда именно. Для нее начнется совершенно новая жизнь.

      – Но кому-то она ведь наверняка сообщила, зачем сделала это?

      – Если даже и так, этот кто-то не дал о себе знать.

      Столь радикальная процедура, как стирание памяти, обычно применялась к закоренелым преступникам, неизлечимым психопатам и тем, кто хотел оставить позади прежнюю жизнь, начав все с нуля. Немало людей до сих пор выступали против этого дорогостоящего крайнего средства, ссылаясь на моральные, этические и религиозные принципы. Я склонна была с ними согласиться: трудно понять, чем это отличается от самоубийства. Викки Грин перестала существовать.

      – Где она сейчас?

      – В психиатрической клинике Святого Фомы. А что?

      – Вы не против, если я у них побываю?

      – Зачем? Какой смысл? Вас к ней не пустят.

      – Я бы хотел поговорить с ее врачами.

      Глаза Кори враждебно блеснули, но все же он кивнул:

      – Поступайте как хотите. Я ничего не смог от них добиться.

      – Спасибо. Кстати, поминальная церемония планируется?

      – Да. Послезавтра.

      – Я могу прийти?

      – Зачем? Какой вам интерес?

      – Господин Грин, она мне звонила. И должен вам сообщить, что она перевела мне немалую сумму денег. Без каких-либо объяснений.

      – Это какое-то безумие. Сколько?

      – Думаю,